Читать «Ньювейв» онлайн - страница 123

А. Б. Мы на рубеже девяностых на какое-то время остались без электроники и стали выступать в более традиционном рок-составе, используя гитару, бас, ударную установку и электроскрипку, иногда клавишные. Электроника тогда стабильно присутствовала только в студии. При этом басист Алексей Соловьев, наш новый участник, оказался неплохим клавишником, который к тому же являлся обладателем Roland Micro-Composer, аналогового инструмента, ставшего модным в девяностые годы. Более того, довольно скоро он начал увлекаться хип-хопом и эйсид-хаусом, что наложило некоторый отпечаток на записи «Ночного Проспекта» начала девяностых годов. И стал одним из первых людей в России, соединявших фолк с танцевальной музыкой. Он же создал клубный гараж-проект «Ракета» и стал продюсером первых российских сборников электронно-танцевальной музыки. Примерно в это же время стало формироваться и клубное движение. В Москве местные энтузиасты, как правило, люди с деньгами или имеющие некую финасовую поддержку, стали открывать свои заведения, где могли звучать рок, хаус и техно, джаз и даже этника. Обычно в этих клубах работал бар или ресторан, что проносило дополнительный доход владельцам. На память приходят такие клубы, как «Пилот», «Эрмитаж», «Манхеттен-Экспресс», «Пентхаус». Были и более специализированные заведения: танц клубы «LSDance», «Аэроданс», «Титаник» и, конечно же, «Птюч», с которым у меня связано несколько лет плодотворной работы в качестве промоутера, музыканта и диджея…

Деятельность «Птюча» при этом носила более широкий характер и не замыкалась на танцевальной музыке. Там были представлены экспериментальная музыка, видеоарт, мультимедия, перформансы, плюс поэтические вечера, лейбл. И конечно, легендарный журнал «Птюч», с которым я сотрудничал до последнего момента. Были и рок-клубы: «Секстон фозд», «Бункер», «Алябьев», где можно было играть экспериментальную музыку тоже. Упомянем и «Третий путь» Бориса Раскольникова (из сквота он превратился в культурный центр), где звучал самый широкий спектр музыки, проходили выставки, показы и частные вечеринки, презентации и т. д. Одним из первых в Москве такого рода неформальных проектов был, например, «Клуб имени Джерри Рубина», который существует и сейчас. В самом конце девяностых появился «ДОМ», культурный центр… Он функционирует и сейчас, слава Богу.

М. Б. В девяностые шла смена не только времен, но и носителей, появились CD, а чуть раньше тут появились магазины, торгующие современной музыкой и на этом порыве образовался журнал «Экзотика» и был снят фильм о постсоветской электронной музыке, которая из постпанка окончательно перетекла в стиль industrial.

А. Б. Да, журнал «Экзотика» (культовое издание в свое время) был организован коллекционером и продюсером Андреем Борисовым, где-то в начале девяностых. Вскоре появилась телепрограмма на «России» с тем же названием, фестиваль альтернативных видеоклипов, радиопрограммы и лейбл. Журнал, к сожалению, быстро закрылся, а потом и телепрограмма. Долго и плодотворно функционировал лейбл; радиопрограммы Андрей делает и сейчас. Вторая половина девяностых годов лично для меня прошла в многочисленных поездках по России, как сольно, так и в составе небольших проектов, в ходе которых мне довелось исполнять электронную музыку широкого спектра, в абсолютно разных местах и условиях. Более того, наличие компактного и мобильного инструментария, в сочетании с техникой диджеинга, во многом способствовали моим поездкам в Европу, в ходе которых налаживались интересные контакты и совершенствовалось мое мастерство как исполнителя, способного выступать в любом помещении и оперативно вписываться в тот или иной проект. История моих зарубежных вояжей весьма интересная и длинная. Сначала это был «Ночной Проспект», потом арт-группа «Север»; также совместные проекты с моим финским коллегой Антоном Никкиля и в рамках дуэта F.R.U.I.T.S. с Павлом Жагуном. Примерно с конца восьмидесятых я начал практиковать различные коллаборации с зарубежными коллегами. К началу-середине нулевых список совместных проектов стал весьма внушительным.