Читать «Терское казачество. Вспомним, братцы, про былое» онлайн - страница 48

Через десять дней, когда подошли остальные две дивизии, у Меншикова создается даже перевес над противником в силах. Теперь-то, казалось, русский главнокомандующий не упустит случая разгромить врага.

Меншиков тоже помышляет о новой победе, более успешной, чем под Балаклавой, своим блеском затмевающей прежние неудачи. Но сам князь, став главнокомандующим, просто не знал, что ему делать с большими войсковыми массами. На Альме, например, он был на поле боя, молча наблюдал, что там происходит, но вмешиваться не стал. Не знал, с какого конца. Потом увел армию на Куликово поле – зачем? Он тоже не знал. Лишь бы подальше от неприятеля. Петр Горчаков подсказал ему, что лучше вести ее к Бахчисараю, дабы не дать неприятелю перерезать сообщение Севастополя со страной. И Меншиков повел.

Дела под Балаклавой князь целиком перевалил на Липранди. Удача – хорошо, неудача – в ответе будет Липранди. Так же распорядился Меншиков и о наступлении 24 октября. Он поручил это дело только что прибывшему командиру 4-го корпуса генералу Даненбергу. Неважно, что генерал этот бестолковый и уже провалил два сражения на Дунае, – ему по штату положено командовать корпусом, пусть и командует.

Главнокомандующий решил отвлечь французов демонстрацией, а главный удар нанести по английскому корпусу на Инкерманских высотах, разрезать союзную армию пополам и, введя в дело крупные конные массы, оттеснить англичан к Балаклаве, французов – к Стрелецкой бухте и сбросить тех и других в море.

В жестоком Инкерманском сражении 24 октября план, хорошо задуманный и плохо выполненный, потерпел полную неудачу. Диспозиция Инкерманского сражения была составлена без карт. Их генерал Даненберг оставил в Херсоне, заявив, что «эту местность он знает, как свой карман». Карман оказался, однако, с прорехой: вся местность оказалась пересеченной глубокими оврагами, которые не были приняты во внимание составителями диспозиции. В ударную группу было назначено 37 тысяч человек при 134 орудиях (левый фланг). В центре Горчаков (Петр) должен был отвлечь на себя французов (у него было 20 тысяч человек и 88 орудий). Против французов же демонстрировал и наш правый фланг Тимофеева (10 тысяч человек и 40 орудий). Лишь этот последний и выполнил поставленную задачу, приковав 1-й французский корпус генерала Форе. Горчаков бездействовал, позволив 2-му французскому корпусу Боске прийти на выручку англичанам. У огромной массы русских войск не нашлось в этот день руководителя. Даненберг оказался беспомощным на поле боя и ничем не распоряжался. Командир первой двинувшейся на неприятеля дивизии генерал Соймонов, про которого говорили, что он один из немногих честных и мыслящих генералов, был смертельно ранен в самом начале атаки. А князь Ментиков был вдали от поля боя, в Георгиевской балке он развлекал шутками и остротами приехавших в Севастополь царских сыновей. К тому же англичане, как и на Альме, имели дальнобойные нарезные ружья и наносили ими страшные потери русским войскам. Изумительный героизм русских солдат, массами бросавшихся в штыковые атаки, не смог спасти положение. Отбив нападение, неприятель стал преследовать отступающих артиллерийским огнем, но тут заговорили орудия пароходов «Владимир» и «Херсонес», удачно поставленных Нахимовым в бухте, и вражеская артиллерия замолчала.