Читать «Тайна декабриста» онлайн - страница 12

Максимов знал, что портрет этот рисован другим декабристом, товарищем Завалишина по каторге и ссылке, Николаем Александровичем Бестужевым, человеком широко образованным, разносторонним и отличным художником. Он писал акварелью и маслом, создал целую галерею портретов декабристов; все его работы отличались большим сходством с оригиналом и изяществом исполнения. Но этот портрет представлял прямо-таки шедевр тонкости: сделанный тушью, мельчайшим штрихом, он больше походил не на рисунок пером, а на гравюру иглой.

Максимов посмотрел лист, перевернул его На обороте в углу стоял штамп: «Из собрания Г. В. Егудина», а низке круглая печать музея Больше ничего — ни подписей, ни пометок.

Выло над чем задуматься: какая же таинственная нить связала этого декабриста много десятков лет спустя после его смерти со странными событиями в Крутоярском музее?

5. Три отпечатка большого пальца

Полковник позвонил Чернобровину, но его на месте не оказалось: старший лейтенант в это время находился в научно-техническом отделе.

— Милости просим! — громогласно приветствовал его начальник отдела Турцевич. — Вы, конечно, насчет этой странички из рукописи?

— Точно! — подтвердил Чернобровин. — Как? Удалось чего-нибудь добиться?

— А вы думали? — прищурился Турцевич, огромный мужчина, обладатель густейшего баса и великолепной черной раздвоенной бороды. Это был общительный и приятный человек, если не считать пристрастия рассказывать длинные истории, в которых неизменно превозносилось могущество новейшей следственной техники. Одно время он работал в Московском уголовном розыске и очень гордился этой школой, его истории обычно начинались фразой: «Когда я работал в научно-техническом отделе МУРа…».

— Так покажите, товарищ Турцевич, — нетерпеливо сказал Чернобровин.

Однако уйти от Турцевича было не так просто.

— Сейчас. Представьте себе, Лизавета Сергеевна, — забасил он, обращаясь к своей сотруднице, молодой женщине с погонами лейтенанта. Везет мне на декабристов! Когда я работал в НТО МУРа, произошел такой случай: является к нам один известный ученый и просит помочь. Наш институт, говорит, готовит к изданию сборник материалов декабристов. Имеется у нас интересная рукопись, и в конце ее — стихи, но прочесть их никак не можем. В этих стихах самого царя задевали. Когда показали их Николаю I, он в бешенство пришел и приказал уничтожить крамольные строки. Ну и похоронили стихотворение под густыми черными штрихами.

Обратились историки в научно-исследовательскую лабораторию Центрального исторического архива. Там побились-побились, заявляют: «Прочтению не поддается!». Тут надоумил его кто-то к нам обратиться.

— Можете? — спрашивает. Начальник на меня смотрит.

Стал я разглядывать рукопись — оторопь взяла: темная ночь! На совесть замазано было. Однако думаю: Турцевич, не ударь в грязь лицом, на тебя советская историческая наука смотрит. Я возьми и брякни: «Можем!».