Читать «Тайна декабриста» онлайн - страница 11

На человека, считавшегося баловнем судьбы, свалился миллион несчастий. Все ополчилось против него, его стал преследовать даже родной брат Ипполит Завалишин, ставший для Дмитрия прямо-таки злым духом. Ипполит не побрезговал ложным доносом на старшего брата, обвинив его в шпионаже в пользу иностранных государств и в получении от них огромных сумм «на произведение в России смут».

Годы последующих тяжких испытаний во многом перековали Дмитрия Завалишина. Его содержали сначала на Нерчинских рудниках, затем перевели в Читинский острог, наконец, в Петровский завод, откуда он вышел на поселение в Читу.

Там Завалишин и остался жить после амнистии 1856 года, принимая участие в исследованиях Сибири и Забайкалья. Он предрекал этому краю завидную, огромную будущность. Опубликовав множество статей и выступлений, Завалишин прослыл лучшим знатоком Сибири, ее администрации, ее нужд и особенностей, а его ожесточенная критика в адрес местных сатрапов привела, в конце концов, к высылке беспокойного автора из Читы. Умер Завалишин в Москве уже в конце века, глубоким стариком.

Такова вкратце канва долгой и бурной жизни этого незаурядного человека.

Ковальчук убедительно доказывала, что личность Завалишина и его сочинения заслуживают гораздо большего внимания, чем им уделялось до сих пор. Ведь Завалишин написал о декабристах больше, нежели кто-либо другой из участников этого движения, и Лев Толстой считал его «Записки» самыми важными из воспоминаний декабристов. Глубоко изучив эпоху и труды Завалишина, Ковальчук с большим сочувствием прослеживала все этапы ожесточенной борьбы Завалишина с царской администрацией в Сибири, с ее чиновниками, которые, по его определению, «закрывали глаза на богатства края и не использовали их, равнодушные к истинным пользам отечества и трудового народа».

Максимов достал портрет Завалишина. Он был сделан на небольшом куске плотной, гладкой, так называемой «бристольской» бумаги. Время основательно тронуло портрет желтизной. Так вот каков он был, этот крамольник, чуть не сложивший голову на плахе, поэт, публицист, в тяжких условиях каторги и ссылки обдумывавший свои обличительные выступления! Рисунок изображал брюнета средних лет, с круглым лицом, обросшим небольшой окладистой бородкой, с открытым прямым взглядом черных глаз. На нем была простая крестьянская рубаха, завязанная у ворота тесьмой. Теперь, когда Максимов прочел работу Ковальчук, Завалишин представлялся ему живым человеком мятущимся, увлекающимся, ошибающимся, полным своеобразного обаяния и при всем том — а это было главной чертой в его характере — истинным патриотом родной страны, стонущей под тяжелой десницей «августейшего жандарма» Николая I.

Максимов целиком соглашался с выводом Ковальчук: «Подлинное лицо Завалишина — в его горячей любви к Родине». Да разве можно было брать под сомнение искренность его слов: «… Обязанности наши прежде всего относятся к нашему отечеству. Только оставаясь в отечестве, действуя в нем, страдая с ним, жертвуя собою для него, давая делом авторитет своему слову, можно действительно принести ему пользу…».