Дао, которое может быть выраженоСловами, не есть постоянное Дао…
Лао Цзы
Я наблюдал, как теплые вагоныБросают в воздух клочья злого дыма,В любые дни, трудны и незнакомы —Я наблюдал бегущие картины —Нас жизнь гнетет, счастливит, хороводит,И точно так же опытность приходит.Меня влекла стремительная дикоВоронка вожделений, слов, попыток —Настойчива, тревожна, многолика,Желаема, губительно открыта.Мы ждем ее удушья и восхода,Но месяцы теснят один другого…Опять весна внезапно наступает,Теряется и всходит постепенно.Я это наблюдал, но временамиЯ находил чего-то неизменным —Тончайшим, чутким и неуловимым,Но твердым вместе с тем неумолимо,Чем обладает наше восприятие,В чем смысл и радость скрыты и хранимы,И нашим чувством, словом и понятиемОно одно и было бы ловимо,Но наши чувства, вежливы и сжаты,Теряются в толпе рукопожатий.Закон и зов – настойчивый, кромешный,Для глаза и сознанья трудноватый —Запечатлен на внутреннем и внешнемДвиженья Духа проблеск смутноватый —В ближайшем скован, в дальнем – выше, легче…В нем след Творца, оставленный на вещи.Его стерег один китайский старец,«Дао» ему мелодии играло,Светило, колдовало, содрогалось,Водило кругом, больно задевало,Но растворялось дымкой над горами,Когда он находил его словами…Он узнавал – оно невыразимо,Чтоб оставаться в чем-то постоянным,Непонятым, тугим, неисказимым,Нам поддаваясь скрытно и невнятно.Так в час открытья чувствуешь притворно,Что тишина как будто бы покорна.Так, прикрываясь мягкостью ранимой,Уводит нас гармонии начало.И мы идем, звучаний пилигримы,И черный космос слушаем ночами.Дорог и лет пустынны перегоны.Взлетает дым, взметают снег вагоны.
Слова
Слова, не собранные смыслом,И смысл, теряющий слова,И жизнь, как ласточка, повислаНад мыслью и пока жива,Летит, и рыхлый снег не тает,И крылья чувствуют края,Как будто знает, что сгорает,И обнажается земля.А в ней все теплое, простоеГлубоким сковано огнем,Дыханье неба искровоеВ дыханье сдержанном твоем,И я пойму, что одиноко,И зря так бережно люблю,И мне останется заботаРастить поэзию свою.
Давнее
В прихожей гуще, туже толкотня —Протиснувшись, сапог не застегнуть.Скатиться вниз – перила загремят,Последнюю курнув, еще шагнутьВ ночной провал с беззубым ветерком,Где минус пять мигает на табло.И постоять на холоде пустом,Прогорклый март вдыхая тяжело.Дурной хмелек, нелепое житье,Окаменевшей площади озноб.В квадратных окнах тесное жилье,Где деловито маленькое зло.Речной долины низкий котлован,Невидимая тяжесть между льдин…Глубокий, рыхлый вылезет туман,И половодье двинется за ним.Щербатые по полю огоньки,Озябший, вялый, стонущий покой.Остановился город у рекиРаздробленной асфальтовой плитой.Среди пробивших трещины лесковИскрит метеовышки головня,В развалы толстобрюхих облаковНочные смены трубами дымят.Поблекших звезд открылась кутерьма,Проталин черных вытянув следы,Здесь, как гробы, завалены домаСыпучими горстями темноты.Отходит хмель, повымерзнув всерьез.Тропинка лесом к улицам ведет.Теплеет, как и передал прогноз.В долине мглистой скоро рассветет.До дому час усталого пути,Поспоришь с заедающим замкомИ будешь спать до сумерек почти,Потом по новой – в гости вечерком.
