Читать «В координатах мифа» онлайн - страница 18

«В детстве, когда мы бывали в Сочи…»

В детстве, когда мы бывали в Сочи,Как я мечтала о разных странах!Вроде я выросла, даже очень,Вроде пока не считаюсь старой.Больше не нужно скрывать от мамыТо, что лишает ее покоя.Даже бразилии и вьетнамыТеоретически под рукою.Белые яхты на водной глади,Снежная пыль в середине лета.Я не хочу ни вершин, ни впадин,Ни восхититься: «Живут же где-то!»Все, что, казалось бы, достижимо,Чем неоправданнее – тем ближе.Что мне смотреть, как живут чужие,Если годами своих не вижу?Время приходит, снимает скальпы,Прячет в больницы и богадельни.Господи, что-нибудь, кроме скайпа,Есть в твоей милости беспредельной?

«Тут у нас включается свет…»

Тут у нас включается светДля побед над силами тьмы.Это дом, в котором сто летНе были счастливыми мы.Вот он, одичавший подъездС выбитым над ним кирпичом.Я мечтала жить, но не здесь.Мама – я не знаю, о чем.Столько разномастных частейНи за что не сложишь в одно.Здесь, когда мы ждали гостей,Солнце ударяло в окно.Под непробиваемый джазГости приникали к еде.Что же остается от нас,Если ничего и нигде.Ни в какой прекрасной странеНи в какой ужасной стране.Разве это все обо мне?Разве это все обо мне?Раньше б я сказала – ого,Столько вообще не живут.А теперь я знаю, живут.И не говорю ничего.

«Когда у нас 8.15, у вас война…»

Когда у нас 8.15, у вас война.Но те же дворы и дороги, и галок стаи.Ты разве не чувствуешь, боже мой, тишинаПугает сильнее, чем раньше пугала старость?Ну, слушай, когда мы стареем, то это гуд,И наши болезни – всего лишь болезни роста.Ох, как мы развеемся – в смысле, когда сожгут,Хотя это здесь не положено и непросто.Нам с возрастом стала нужнее родная лесть.И нежное слово мерцает во тьме кромешной.Не надо, чтоб все оставалось таким, как есть.Пусть все остается, но только другим, конечно.Герой разревется, но выйдет вперед слабак,И скажет – ну где, мол, победа и где, мол, жало?Когда на иконах начнут рисовать собакМы станем как дети. А раньше не стать, пожалуй.

«Все детство я пробегала за хлебом…»

Все детство я пробегала за хлебом,За солью, за минтаем, за сметаной.Поэтому не знаю, как устроенНаш мир, где нет того и нет сего.Я как-то пропустила объясненьяИ все пришлось додумывать потом.А юность я пробегала за водкой,За пивом, за кагором, за портвейном,Любуясь на бегу архитектурой,Литературой греясь на бегу.Я выучила стансы и сонеты —Так часто было с ними по пути.А вот теперь я бегаю по кругу,Не то чтоб ничего не покупая,Но больше не надеясь, что сметана,Минтай и хлеб мою изменят жизнь.Поэзия тем более бессильна,Но греет как зарвавшийся портвейн.

Новый год в Тель-Авиве

Первый январский, безжалостный, как приговор.Новое счастье, но как новоселье убого.В полночь Серега с Аленой выходят во двор.Ну, покурить, ну, оправиться, шутит Серега.В прошлом году мы справляли его юбилей.Стукнуло сорок. Он, в общем, неплохо устроен.Жалко Аленку. Ей с возрастом все тяжелей.Двое детей и собака. Практически трое.Моет квартиры и школу – не ту, где Антон.Старший ее. Говорит, стал немного спокойней.А у Сереги разладилось дома. ЗатоСделали боссом. Он только смеется: «На кой мне?»В общем, у нас оливье и другая еда.Все с майонезом. Девчонки готовили сами.Выпьем за старый… за старый и новый года,Как полагается в мире, протоптанном нами.Сколько ненужного напривозили с собой.Сколько любимого было по дури не взято.Первый январский, а солнечный, а голубой.– Ты вспоминаешь?– А я вспоминаю.– А я-то…Сколько надышано было. Да ладно, бог с ним.Только предчувствие боли по-новому дразнит.И никому уже, собственно, необъяснимНаш неизвестно на чем отмечаемый праздник.