Читать «Революция 1917 года глазами ее руководителей» онлайн - страница 173

В известной мере июньские дни и антибольшевистское выступление Церетели можно считать переломным моментом революции.

Во-первых, июньские дни являются первой репетицией или первой попыткой большевиков захватить власть.

Во-вторых, эти дни показали, что большая часть гарнизона столицы, и особенно Красная гвардия, уже подчинялись не «соглашательскому» Совету, а Центральному комитету партии большевиков.

В-третьих, впервые руководитель революционной демократии потребовал принятия настоящих мер, а не только бумажных резолюций, в отношении «заблуждающихся товарищей большевиков». Однако тут выяснилось, что Церетели – этот, казалось, признанный лидер Советов – был по этому кардинальному вопросу в меньшинстве и что действительным руководителем меньшевистского центра был не Церетели, а Ф.И. Дан. Дан воспротивился, а он, если верить Суханову, становился в те и последующие месяцы наиболее влиятельным человеком не только в своей партии, но и в руководстве ЦИКа Советов.

Дело, разумеется, было не в одном только применении репрессий к большевикам. В результате июньской манифестации (организованной формально ЦИКом оборонческого Совета, но фактически прошедшей под большевистскими лозунгами) должно было, казалось, стать ясным, что страна настоятельно нуждается одновременно (перефразируя знаменитую формулу Столыпина) и в успокоении, и в реформах. Однако ни Церетели, ни Дан не проявили нужного понимания и настойчивости. Благородный, обаятельный, но немного медлительный Церетели уступал и не поспевал за бурно развивающимися событиями. В большей или меньшей мере так вели себя и другие лидеры «Звездной палаты». Инициатива Дана– Гоца, предпринятая буквально в последний день перед большевистским переворотом, свидетельствует о том, что только в последние дни февральского режима некоторые из деятелей Совета спохватились и пытались что-то сделать… Однако уже было поздно.

Следует отметить, что инициаторы этой попытки полагали, что немедленное принятие решений о мире, земле и Учредительном собрании заставит большевиков отказаться от их намерения захватить власть. В этот момент они не думали о физическом противодействии большевикам, ни о немедленной мобилизации реальных (если таковые были) сил против большевиков, а исключительно о политических мерах, принятие которых могло бы предположительно привести большевиков в смятение. В разговоре с Керенским Дан и Гоц главным образом подчеркивали, что по вопросу о выступлении у самих большевиков имеют место колебания; таковые, конечно, были. Но были ли они достаточно сильны, чтобы отменить само выступление, – это другой вопрос.