Читать «Сундук с серебром» онлайн - страница 215

— И не надо, чтобы забывала. Скажите ей, чтоб она не беспокоилась, — я не вернусь. — В словах его прозвучала горечь, ибо он понимал то, в чем еще не хотел себе признаться. — Не потому, что я ее боюсь, — внезапно вскипел он и ударил кулаком по столу. — Не боюсь я ее, — уже тише сказал он, — а просто плевать мне на этот хуторишко.

— Угол бы у тебя был на старости лет, — печально проговорила мать.

— Угол? — насмешливо откликнулся сын. — Больно мне нужен такой угол! Углов на свете хватает. Где сядешь или ляжешь — там и угол. И когда помру, мне в нем не откажут, — захохотал он.

Мать долго молчала. Ей трудно было выносить взгляд и смех сына. Она сидела, опустив глаза, и разглаживала на коленях фартук.

— Каково-то тебе помирать придется? — робко поглядела она на Йохана.

Он промолчал, только отхлебнул глоток водки.

Пьяный, спавший возле печки, проснулся и поднял взлохмаченную голову, показав свое бородатое, заспанное и отекшее лицо.

— Добром-то уж не кончит, — заявил он; маленькие заплывшие глазки перебегали с матери на сына. — Погубит молодца его ядовитый язык. Без башки оставит…

— Молчи, Каифа! — крикнул ему Йохан скорее добродушно, чем сердито.

— Если я Каифа, так ты Пилат!

— Сиди себе тихо да плачь о своем наделе!

— Бесстыжая харя! — рассвирепел пьяный и хотел было подняться, но ноги его не держали. — Сто раз я тебе обещал, сто раз, — погрозил он кулаком, — что отлуплю тебя за твой длинный язык. Да только когда пьян — не могу, а когда трезв — нигде тебя не сыщешь.

Йохан уже не обращал на него внимания.

— Это сущий олух, — сказал он, обращаясь к матери, — пропил землю, а теперь как вспомнит об этом, так слезы льет.

Пьяный крестьянин воззрился на Йохана, хотел сказать что-то еще, но голова его вдруг упала на руки.

Мрета сидела, сжав губы. К тоске, хватавшей ее за сердце, присоединилось смутное ощущение своей вины. Ощущение это ширилось и росло. В прежние времена Мрета не стала бы так расстраиваться, но теперь, когда ее одолевали мысли о прошлом, ей становилось жутко.

— Обещаешь ли ты мне одну вещь? — кротко спросила она.

— Знаю, знаю, чего вы хотите, — разгадал он ее мысль. — Ничего я не обещаю. В том, что я такой, какой есть, вы тоже виноваты… Отец меня учил пьянствовать да драться, а вы — воровать…

— Господи помилуй! — Мать сложила руки и оглянулась на пьяного у печки. — А ты знаешь, — спросила она тихо, — что нам есть было нечего?

— Ну, в таком разе все правильно. — Сын наслаждался смятением, в которое поверг мать. — Теперь уж поздно меня учить. И я не хочу, чтобы вы все валили на отца. Отец учил меня драться, но не убивать… Да нет, вы тоже не учили. А вот одна женщина… Одна женщина меня подговаривала убить человека…

Он замолчал и допил водку, оставшуюся в бутылке. У старухи по спине побежали мурашки. Последние слова сына заставили ее насторожиться.