Читать «Сундук с серебром» онлайн - страница 124

Люди, сталкивавшиеся с ними ближе, поговаривали, что у Продара хозяйничает Кошаниха, ловко прибравшая к рукам оба дома. В важных делах она давала дочери советы, которая расплачивалась за них натурой.

Милка, себялюбивое дитя захолустья, вдруг возжелала всего, что когда-либо видела. В ней обнаружилось не только властолюбие, унаследованное от матери, но и страсть к удобствам и роскоши. Еще в девичьи годы она непрестанно мечтала о недостижимых вещах — о красивых платьях, о господской мебели, расписанных комнатах и белых занавесках на окнах. После войны эти мечты пошли еще дальше.

В словах итальянского унтера было столько лести, что Милка возомнила себя достойной королевских палат. Она готова была на любые жертвы, лишь бы получить желаемое.

Однако мечты, волновавшие ее воображение, не сбылись. Обманутая в своих ожиданиях, Милка связала последние надежды с мужем, инстинктивно угадывая, что он по своей мягкости и уступчивости даст ей все, что она потребует.

Только что отошла масленица. На дворе, нагоняя на людей тоску, бесновалась метель, в доме от натопленной печи веяло теплом и уютом.

— Скоро Пасха, а у меня все еще нет новой мебели, — сказала Милка.

— Со свадьбой влез в долг, пришлось отдать, — оправдывался Петер. — Нотариусу заплатил.

— Ты еще до свадьбы обещал купить, — оборвала его жена. — Кровать и шкаф. Старые пора уже выбросить.

— Заплатил налог, крестины, похороны, мессы — все денег требует.

— Да ты, видно, только на обещания мастак… И горницу не отремонтировали, дом не покрасили.

— Выплатил Францке ее долю. Что осталось, отдал тебе на платья.

— Тряпками меня попрекаешь?

— И не думаю попрекать! Просто денег нет! Где я их возьму?

— Продай лес!

— Лучший уже продан. Сразу все нельзя, — мягко возразил Петер. — Еще понадобится.

— Значит, нет? — упрямо твердила Милка.

— Да ведь можно пока обойтись и без этого, — сопротивлялся Петер, но, взглянув на ее лицо, испугался собственных слов.

Милка немного помолчала.

— Мне ничего не нужно! — заговорила она. — Ничего! — в голосе ее дрожали слезы. — Я для тебя пустое место. Мне отказывают даже в том, что получила бы всякая другая. Может, в хлев прикажешь переселиться!

— Милка! — умоляюще всхлипывал Петер. — Милка!

Жена спеленала ребенка, вышла из горницы и заперлась наверху.

Отец и сын переглянулись.

— Навоз надо вывезти, — сказал отец, — пока на санях можно.

— Помолчим, — шепнул Петер, — не то подумает, что о ней говорим.

Под вечер Петер с трудом уговорил жену вернуться в горницу, хотя бы ради ребенка, «чтоб не простыл».

На этот раз Петер сопротивлялся особенно упорно. Но через месяц топоры застучали прямо над домом. Мертвая скала теперь смотрела прямо на оголенный дом.

32

Тоскливые, похожие друг на друга дни бежали из месяца в месяц.

Был солнечный воскресный день. Деревья бросали прохладную тень на луговину, листья игриво подрагивали под легким ветерком. Повсюду царила тишина; казалось, природа отдыхала, дыхание ее было едва слышно.