Читать «Юдаизм. Сахарна» онлайн - страница 374

Но ведь это как раз то, что устанавливает судебная экспертиза в деле Ющинского: «Мальчику зажимали рот, чтобы он не кричал, а также чтобы усилить кровотечение. Он оставался в сознании, он сопротивлялся. Остались ссадины на губах, на лице и на боку».

Вот как погибало маленькое человекообразное животное! Вот она жертвенная смерть христиан, с заткнутым ртом, подобно скоту. Да, так мученически умирал, по словам профессора Павлова, «молодой человек, господин Ющинский, от забавных, смехотворных уколов!».

Но что с несомненной точностью устанавливает экспертиза, это паузу, перерыв, последовавший вслед за нанесением шейных обильных кровоизлиянием ран. — Да, эта пауза, несомненно, была; она соответствует моменту вытачивания и собирания крови. Но вот подробность, совершенно пропущенная, не замеченная экспертизой и которая ясно, отчетливо запечатлелась в моей памяти. В то время как животному вытягивал голову и плотно зажимал рот один из прислужников, трое других усиленно мяли бока и растирали животное, очевидно, с целью усилить кровотечение. По аналогии я допускаю, что то же самое проделывали с Андрюшей. Очевидно, и ему усиленно мяли, надавливали на ребра и растирали тело, с целью усилить кровотечение; но эта операция, этот «массаж» не оставляет вещественных следов; вот, вероятно, почему это осталось не зафиксированным судебной экспертизой, которая констатировала лишь ссадину на боку, не придав ей, очевидно, должного значения.

По мере истечения крови, животное ослабевало, причем его поддерживали прислужники в стоячем положении. Это, опять, то, что́ констатирует профессор Сикорский, говоря: «Мальчик ослабел от ужаса и отчаяния и склонился на руки убийц». Затем, когда животное было достаточно обескровлено, кровь, собранная в сосуды, вылита была на пол при чтении молитв. — Еще подробность: кровь на полу стояла целыми лужами, причем резники и прислужники оставались буквально по щиколотку в крови. Вероятно, так требовал кровавый еврейский ритуал, — и только по окончании его кровь спускалась, что я, проходя, видел в одном из отделений, где был уже окончен убой.

Затем, по окончании паузы, следовали дальнейшие также рассчитанные спокойные удары, прерывавшиеся чтением молитв. Эти уколы давали очень мало крови или вовсе не давали ее. Колющие удары наносятся в плечи, под мышки и в бок животного.

Наносятся ли они в сердце или прямо в бок животному — установить не могу. Но вот некоторое различие от ритуала, описанного экспертами: животное, по нанесении названных уколов, переворачивается, кладется на спину, причем ему наносится последний заключительный удар, которым перерезают горло животному. Было ли проделано что-либо подобное с Андрюшей — не установлено. Не сомневаюсь в том, что в том и другом случае ритуала есть свои особенности, которые я объясняю себе тем, что над Андрюшей совершен был более сложный ритуал, в лице его была принесена более сложная жертва, над ним совершено, быть может, вроде нашего архиерейского богослужения, которое приноравливалось к торжественному моменту освящения еврейской молельни. Виденный же мною ритуал был более элементарной, простой ежедневной жертвой, — нечто вроде нашей обыкновенной литургии, проскомидии. Еще подробность: в роли ритуальной версии указывают на то, что при еврейском убое скота якобы наносятся режущие раны, тогда как судебная экспертиза установила на теле Андрюши исключительно колющие. Я полагаю, что это не более как наглое вранье, рассчитанное на незнание, на полную неосведомленность нашу того, как производится ритуальный убой скота на еврейских бойнях; и против этой лжи я, как свидетель и очевидец убоя, протестую и опять повторяю: у резников я видал в руках два орудия: узкий длинный нож и шило, и этими-то двумя орудиями попеременно наносились колющие удары. Резник колол, «шпынял» животное. При этом, вероятно, и форма укола, форма самой раны имела какое-нибудь символическое значение, так как одни удары наносились острием ножа, — другие же шилом. Лишь последний заключительный удар, которым перерезывалось горло животного, был режущий. Вероятно, это была та горловая рана, через которую, по мнению евреев, выходит душа.