Читать «Старая дорога. Эссеистика, проза, драматургия, стихи» онлайн - страница 53

Судьба занесла его в Казань, где он женился на татарке Гульзифе. Супруги души не чаяли друг в друге, но вот Гульзифа слегла. Диагноз страшный – болезнь Альцгеймера: полная потеря памяти и утрата способности заботиться о себе. Пятнадцатый год Василий ухаживает за женой. Описать это совершенно невозможно. Он не просто выполняет обязанности няни и санитара, врача и старшего брата, друга и матери, он делает это с огромной, неиссякаемой любовью. И на этом пути, как говорит сам Василий, ему не с кем состязаться, никто не собирается его обгонять. Дорога свободна. И как мало знают люди об этой свободе, о свободе, которая и есть сердце.

Рано или поздно родственные души встречаются. Открыв для себя поэзию Зинаиды Миркиной и прочитав книгу Григория Померанца «Записки гадкого утенка», Василий получил неопровержимое доказательство тому, что знал всегда – человек жив только духом. Коханский написал письмо Померанцу, но к тому времени как письмо легло на стол адресата, Григорий Соломонович уже ушел из жизни. «Я нашел свое место, – писал Коханский. – Я встал рядом с Вами в надежде, что тот добивающий Вас камень пусть ударит по мне. Я мало что могу, но я обещаю, что если Ваша жизнь земная закончится, то с этого места я никуда не уйду». Зинаида Александровна всей душой приняла Василия. Она ответила Коханскому письмом. «Гришу многие любят, и многие чувствуют и знают. Но как бы ни были хороши его книги, он сам еще больше. Каждая строка обеспечена настоящим золотом его сердца. Да, много любви к нему проявлено, но так, как Ваши слова, меня не поразило ничто. Вы человек умеющий любить. До сих пор я знала только одного человека, умеющего любить по-настоящему, – это он, мой Гришенька». Так был переброшен духовный мост из Казани в Москву, от корней Коханского к стихам Миркиной.

Корнями я называю скульптуры Василия Васильевича. В них есть элементы корнепластики, по каким-то отдельным формальным признакам они перекликаются с работами выдающегося мастера скульптуры из дерева Степана Эрьзи. Однако в композициях Коханского ослаблен фигуративный элемент, и они совершенно лишены монументальности. В них нет и так называемого авторского «я», ориентированного на самовыражение. Корни Коханского – это не только уникальные произведения искусства, но также и выражение определенного образа жизни, определенного мироощущения, которые встречается сегодня крайне редко. Днем с огнем не сыщешь того, что проповедует своим творчеством, но прежде всего своею жизнью Коханский.

Существует история, которая уже стала легендой. Как легенду ее и перескажу. Друг Василия Степан приехал к Ильдару Ханову, создателю «Храма всех религий», построенному под Казанью. Ханов посмотрел на Степана и сказал: «У тебя светлые друзья». Ну раз светлые, нужно знакомиться, решили друзья – Василий и Рафаиль. «А как ты с ним будешь разговаривать? – спросил Рафаиль Василия. – К нему учителя мира приезжают, и то все его слушают. А ты сам всегда говоришь. Как вы с ним будете общаться?» – «А он будет меня слушать, – ответил Василий». «Ты че, – всплеснул руками Рафаиль. – Вася какой-то, и он будет тебя слушать?» Приходят они. Василий начинает читать наизусть стихи Миркиной. Ханов молчит. Потом Василий показывает ему свои корни. Ханов говорит: «Ребята, вы же от Бога. Где вы раньше были?». Посмотрел внимательно Васины корни и сказал: «Ты гений». Вася ему ответил: «Я не гений, я просто человек». «Мы тебя в музей поставим», – сказал Ханов. А Вася ему снова стихотворение прочитал.