Читать «Старая дорога. Эссеистика, проза, драматургия, стихи» онлайн - страница 39

«Глубина любой великой религии, ближе к глубине другой великой религии, чем к собственной поверхности».

Что это значит? Как это понимать?

Сказано: «Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь – един» (Втор. 6.4)…

Сказано: «Я – путь, истина и жизнь, никто не приходит к Отцу, как только через Меня» (Ин. 14:6)…

Сказано: «Нет Бога кроме Аллаха, и Мухаммед пророк его».

Таковы краеугольные камни религиозных мировоззрений. Но это камни, лежащие у подножия горы, на которую духовным искателям предстоит взойти. И взбираются они по одной и той же горе, хотя поначалу кажется, что каждая великая религия – это отдельная гора. Но в Боге нет ничего отдельного. Бог это Тот, Кто все Собою связует. Вот почему так бесконечно важно свидетельство Померанца и Миркиной: «Всякий, пришедший в глубину глубин – в Бога, – не может не встретить там другого путника, пришедшего туда же». А если ты не встретил там другого путника, то значит, ты просто еще не дошел до вершины. Ты принял за вершину свою религиозную теорию, систему взглядов, руководящую идею, то есть свой собственный ум…

Догматические положения не нужно оспаривать. Нужно просто подниматься в гору. Шаг за шагом. И чем выше ты поднялся, тем меньше тебе хочется кому-то или чему-то противоречить. В твоей душе мир. Спорящие голоса, твердые нотки, которые ты слышал у подножия горы, тонут во всеобъемлющем просторе и ветре. И в этом просторе рождается фраза: «Стиль полемики важнее предмета полемики». В истинное общение каждый привносит свой простор, и этим просторам не тесно вместе. Они не выталкивают друг друга из беседы, а делают ее глубокой, и такая беседа заканчивается проникновенным молчанием, в котором рождается святыня.

Там, на высоте, начинает звучать совершенно иная музыка. Бог един, а тем, кто стоит у подножия горы, хочется, чтобы Бог был единственным. И вот создается целая духовная индустрия, которая работает на это мироощущение. Я не говорю сейчас о средневековых, зачастую изуверских формах богопочитания, я говорю об умонастроении современных христиан, иудеев, мусульман, буддистов. Я говорю о таком важном внутреннем движении к Богу единому, в котором нет ничего жесткого, нетерпимого, застывшего, ничего старчески-раздражительного или инфантильно-агрессивного.

Померанц и Миркина не призывают отказываться от одного образа Бога в пользу другого Его образа, и уж тем более переходить из одной веры в другую. Они предлагают осознать приблизительность любого образа и условность любых символов. Они зовут искать глубину той веры, которую ты исповедуешь, но там, на глубине, увидеть такой свет, который светит всем…

Нет истинной или неистинной веры. Есть бездонная глубина веры и ее поверхностный слой, в котором обретаются консерватор, фанатик и изувер. Есть только человек, который либо чувствует чужую боль как свою собственную, либо осознает, что другой – это тоже я, либо не чувствует и не осознает.

Бог есть, Бог един, и все мы дети Божьи…

В Дахау была найдена молитва безвестного еврея, видимо, хасида, написанная на клочке оберточной бумаги: «Да перестанет всякая месть, всякий призыв к наказанию и возмездию. Преступления переполнили чашу, человеческий разум не в силах больше вместить их. Неисчислимы сонмы мучеников… Поэтому не возлагай их страдания на весы Твоей справедливости, Господи, не обращай их против мучителей грозным обвинением, чтобы взыскать с них страшную расплату. Воздай им иначе… Прими во внимание добро, а не зло. Пусть мы останемся в памяти наших врагов не как жертвы, не как жуткий кошмар, не как неотступно преследующие их призраки, но как помощники в их борьбе за искоренение разгула их преступных страстей. Ничего большего мы не хотим от них». Эту молитву, напечатанную в «Зюддойче цайтунг», несколько раз вспоминал в своих проповедях вл. Антоний Сурожский.