Читать «Старая дорога. Эссеистика, проза, драматургия, стихи» онлайн - страница 24

Говорить о воскрешении из мертвых как о чуде следует с величайшей осторожностью. Вот с какой деликатностью размышляет о власти Создателя над законами мира Александр Мень: «…чудеса – во все времена – как правило, не посягают на свободу человека, не навязывают ему веры (вспомним, что воскресший Христос не явился Своим врагам). Подлинное чудо оставляет место для сомнений, для его приятия или отвержения». Почему воскресший Христос явился только Своим друзьям? Да потому что одних глаз, чтобы увидеть победу Христа над смертью, недостаточно. Тут необходимо зрение сердца. Глазами обладали и враги Христа, но они ничего не увидели. Полагать воскрешение из мертвых непреложным фактом физической реальности означает проявить непростительное невнимание к реальности незримой. А ведь именно она во всей полноте своих не ограниченных законами природы возможностей и противостоит смерти. Тайна воскресения – это тайна сердца сораспятого Тому, Кого оно беззаветно любит.

* * *

Ты глядел в глаза жестокой яви.Ты не отводил от бездны глаз.Что же ты сумел противоставитьМраку, обступающему нас?Этой полной слепоте и глуши,Этой бездуховности в ответТы свою противоставил Душу,Из Ее глубин сверкнувший свет.Яркий прочерк внутреннего светаВспыхнул, тьму ночную разрубя. –Выход есть! Безвыходности нету!Жизнь без смерти есть внутри тебя.Может прах вернуться снова к праху,Но бесспорна огненная весть:Больше нет в душе ни капли страха, –Что б с тобой ни сделали, – АЗ ЕСМЬ!Я люблю тебя с такою силой,Что способна разорваться грудь.Ты ушел. Дыханья не хватило.Значит надо за тобою – в путь.Но не в те загробные пределы –Есть дорога дольше и трудней –Не вослед за погребённым телом –За Душой любимою твоей.Мне дано великое заданье:Различить беззвучный зов Творца,Леса говорящее молчанье,Всей душой дослушав до конца.Мне сказали капли дождевыеВспышкою в скрестившемся огне:Мёртвых нет. Но только мы, живые,Живы лишь отчасти. Не вполне.Это слово бессловесной хвои –Весть из распахнувшихся небес:Если я воистину живоюБыть сумею, значит, ты воскрес.

Если бы местоимение «ты» начиналось не со строчной буквы, а с заглавной, то у читателя были бы все основания считать, что речь в стихотворении идет о Христе. Миркина и пишет о Нем, и говорит с Ним, но так сроднить с Богом, как роднит потеря самого близкого человека, не способно ничто. И сколько же нужно душевных сил, что бы это тайное родство снести, чтобы не отречься от него в горе? Чтобы вдруг не обнаружить, что миром и тобой правят банальные законы природы, против которых ты бессилен, и власть которых никто не отменял.