Береговой трясинный воздухТы сотворил его любя.Ты мир не выдуманный создал.А мир… Он выдумал Тебя.Мир сотворил Тебя по мерке,которая ему под стать.Но этот воздух теплый, терпкий,и розовеющая гладьводы, и беглый шепот пены,мостки и дырки от гвоздейпомогут мир несовершенныйпринять…Я верю, Ты – везде.
* * *
И устремляется в зенитмогучая сосна.И медь отвесная звенит.И жизнь на всех одна.Одна, одна. Не расплескатьбездонный океан.И всех лучей не сосчитать.Гуди, лесной орган!И смотришь, замирая, вверх.Сосну Господь воздвиг.Одно бессмертие на всех.Какое? Этот миг.
* * *
Солнце в зените, сомлела осина.Жук изумрудный ложится на спину.Лист пожелтевший ложится к листу,и засыпает еще на лету.Не досаждают настырные осы.Так раскрывает объятия осень.Но ненадолго. Зарядят дожди,снова три дюжины луж обойди,за ночь лесная раскиснет дорога.Но не раскиснет душа, слава Богу.Вновь соберется и станет сквозной…Дрема, истома, полуденный зной.
* * *
Я снова тайну вызнал,а может быть, взрастил.Во мне Податель жизни,Единодавец сил.Бог в сердца сердцевине.Он там, где нет меня.Он – этот купол синийиз ветра и огня.
* * *
Ночь глухая. Я на старой даче.В этих стенах дышится иначе.Красный чай покрепче заварю.О Тебе с Тобой заговорю…Стул со скрипом, радиола «Кама».Вот и облетела амальгамазеркала, и мой проходит взглядсквозь него… как сорок лет назад.Ясно вижу времени изнанку:маму с белкой и отца с рубанком.Сорок лет…А может быть, веков?Зеркала уводят далеко.Не такой ли ночью сын РевеккиВыносил всем сердцем образ некий –лестницу и ангелов на ней?Или глуше ночь была, темней?Словно повинуясь воле Божьей,он заночевал на раздорожье…На рубины раскололся мрак.Сердце сжалось и раскрылось так,что увидел он следы Господни:в небо упиравшиеся сходни.Огнеликий дивный мрак сиял.Видел сон Иаков, но не спал.В небесах захлопали полотнакрыльев, и спустился дух бесплотный.Ветер налетел, поднял песок.Он лежал, руки поднять не мог.Смерть и жизнь стояли у порога,но душа внимала только Богу…Он глаза уставшие закрыл.Он врата незримые открыл.И обетование Иаковполучил великое, однакоВседержителя спросил во сне:«Дело Божье по плечу ли мне?»Ангелы заглядывали в душу.Светлоокому ответил: «Сдюжу!»…Господи, как ночь Твоя темна!Как душа Тобой обожжена!Жаркие сердца Тебя искали.Разверзались небеса и дали.Ты являлся в облаке, в огне.Ты уже тогда взошел во мне,зрел и наливался, словно колос –собственной души неясный голос.Ты уже тогда вложил огоньв сердце,ключ невидимый – в ладонь.Не темнее ночь была, не гущеаромат ночной.И если Сущийзамысел Иакову открыл,если плеском невесомых крыл,блеском кипарисовых ступенейприковал и слух его и зреньек тайне сердца – значит, ночь свята…Эта ночь, она почти как та.
* * *
Я, кажется, не там свернул.Сорвался желтый лист.В груди моей осенний гули птичий пересвист.Троплю дорожку на авось.Гляжу по сторонам.Душа, пробитая насквозь,открыта всем ветрам.И все, что спрятано во мне,и все, чем я богат,найду я на лесной тропе,шагая наугад.
* * *
Есть что-то больше смерти, больше жизни,родного леса и реки родной.Есть ты, моя небесная отчизна,заветный мир, невидимый, иной.Уже нельзя откладывать сыновство.Над Волгою раскинулся закат.Небесные рябиновые верстыогнем неугасающим горят.Камыш переминается прибрежный.Снуют мальки, огнисты, как хрусталь.Воды высокой алый отсвет нежный.И столько света, и такая даль!Я вдох, и выдох разделю с Тобою.И жизнь препоручу Тебе, и смерть.Войду в закат, в прозрачный час покоя,в небесный сад, в пылающую твердь.
