Читать «Старая дорога. Эссеистика, проза, драматургия, стихи» онлайн - страница 138
Роман Максович Перельштейн
Отвергнутый царями разночинецУнёс с собой рабочий пыл ПетраИ утаённый пламень революций:Книголюбивый новиковский дух,Горячку и озноб Виссариона.От их корней пошёл интеллигент.Сычев преображается. Выходит на середину комнаты, продолжая декламировать.
Его мы помним слабым и гонимым,В измятой шляпе, в сношенном пальто,Сутулым, бледным, с рваною бородкой,Страдающей улыбкой и в пенсне,Прекраснодушным, честным, мягкотелым,Оттиснутым, как точный негатив,По профилю самодержавья: шишка,Где у того кулак, где штык – дыра,На месте утвержденья – отрицанье,Идеи, чувства – всё наоборот,Всё «под углом гражданского протеста».Вы все тот же блистательный оратор, Ефим Ефимович. Любую тему можете раскрыть. Признаюсь вам, вы научили меня думать.
Шкляр (пораженный). Боже мой… Сычев, Сычев. Но я вас не помню.
Сычев. И вы учили нас говорить правду. Даже когда это неудобно.
Шкляр. Кажется, вас отчислили.
Сычев (с той же подкупающей искренностью). Но не по вашей вине, профессор. Я бросил декану в лицо то, что за глаза говорили все. Я назвал его унтерпришибеевым. Эту историю умело замяли, но вскоре я вылетел.
Шкляр (с трудом скрывая волнение). Понимаете, Сычев, эта пьеса – «Рубиновая ночь» совершенно не моя. Но не в том смысле, в котором вы подумали. Когда я писал ее, я был совершенно другим человеком.
Сычев. Нет, Ефим Ефимович, это не вся правда. (Наливает стакан воды и протягивает подследственному. Шкляр задумывается, принимает стакан и в несколько глотков осушает его.) Вы же русский интеллигент. Вам нельзя врать. И вы сейчас не мне врете. Вы себе врете.
Шкляр (После паузы.) Так вы настаиваете на всей правде?
Сычев. Да.
Шкляр опускается на табурет.
Шкляр. Хорошо, хорошо. Не я написал эту странную пьесу. Другой автор.
Сычев садится за стол.
Сычев (произносит с расстановкой). Назовите его имя.
Шкляр (очень спокойно). Ни за что на свете.
Занавес.
Действие второе
Комната для допросов.
Сычев (ощипывая сухие листики герани). Согласитесь, профессор, ваше чистосердечное признание – вопрос времени. Сейчас три часа. Обещаю вам, на рассвете мы с этим покончим. (Устраивается за столом.) А пока я хотел бы задать вам какие-то очень простые, не относящиеся к делу вопросы. Как воспитывать детей? (Морщится от боли и трет бок.) Есть ли Бог? В чем я имею основания сомневаться… Почему я так часто плачу в подушку?
Шкляр. Я не знаю, как воспитывать детей. Но я знаю, что детей нужно любить.
Сычев. Ну а как любить? Тискать что ли? Пряниками кормить?
Шкляр. Любить ребенка – это значит забыть о торговле ласками. Пока он еще мал и пробегает мимо, изловчись и поцелуй его в макушку. Завтра будет уже поздно. И не дотянешься, и не догонишь. На этих макушечных поцелуях стоит мир.
Сычев. Мой учитель дал мне совет. Спасибо, учитель. (Кланяется.) Жаль только, что я не могу воспользоваться вашим советом. Как бы я ни любил своего сына, но отцовскую ласку он должен заслужить. Иначе вырастет независимой личностью, начнет качать права и получит реальный срок.