Читать «Самый большой подонок» онлайн - страница 247

– Не применяя своего личного огнестрельного оружия, – завершил фразу Определитель. – Не применяя – сие известно априори, мой друг.

По залу прошелестел ветерок объединяющего «безопасного» смеха. Улыбался Определитель, улыбался Хремпл, улыбались все. Я не уловил, над чем они скалились, и продолжал тупо бездействовать в клетке, олицетворяя собой детерминированность, определённость и железный порядок. Олицетворяя сам детерминизм. В эти секунды Определитель казался мне режиссёром, руководящим из полутёмного театрального зала репетицией психоделического спектакля «Гуттаперчевая Душа в страдательном залоге». Все атрибуты были налицо: кресло в партере; столик; настольная лампа; папочка с текстом второсортной «пьесы». Пожалуй, не хватало лишь непременного стакана чая с лимоном в серебряном подстаканнике…

Стоп, бродяга!

Я совершенно отчётливо вспомнил вдруг, как подначил меня могильщик Чалк, когда увидел «спиттлер» на перевязи: «Эй, у тебя, часом, пули не серебряные?». А Бетик пошутил, что их, могильщиков, простыми пулями не взять. Что имели в виду, на что намекали командоры ржавых лопат?

«Однако, что же это ты? – с удивлением спросил я самого себя. – Теперь все ребусы, загадки и головоломки можно решить опытным путем, тем более что в отсутствие карлика «спиттлер» снова охотно идёт мне в руки».

И не успел я подумать об этом, как слоновья пушка уже грелась в моей тёплой жёсткой ладони. Я с удовлетворением отметил, что умопомрачительная быстрота, с какой я обнажил «спиттлер», произвела на сидящих в зале сильное впечатление. На несколько секунд в авангардистском театрике повисла гробовая тишина.

Но затем в зале начало твориться нечто непонятное. Главный Бабуин с истерическим всхлипом потушил лампу, а прокатившийся по залу гомерический хохот буквально погасил меня. Этот весёлый естественный смех как бы подводил черту под официальной, протокольной частью «дипломатического приёма» с её лицемерными недомолвками, реверансами, экивоками и непременным обменом колкими «любезностями». Теперь пришла пора расслабиться по-настоящему, и Определитель со своими приспешниками от души потешался над сбитым с панталыка лохматым простаком Ольгертом Васильевым.

– Слушай, Лохмач, когда пришьёшь меня, не забудь сделать контрольный выстрел! – трясясь как студень, подбросил дровишек в огонь Хремпл, и начавший было затухать смех вспыхнул с новой силой.

Я почувствовал, что лицо моё становится красным как наливное яблочко.

Когда партер немного успокоился, Хремпл привычно водрузил щиколотку левой ноги на колено правой и, достав из кармана пачку жевательного табака, на которой в красно-коричневом круге был изображен нетипичный для Мира Определителя белокожий человек, подмигнул присутствующим:

– Ну что, пожуем белокожего?! – И демонстративно забросил в пещерообразную пасть изрядную щепоть.

Слова Хремпла вызвали новый взрыв хохота. Даже сам Определитель, непроизвольно включив лампу, по-детски заливисто и озорно смеялся малопонятной для меня шутке командира охранников.

И только несколько секунд спустя до меня в полной мере дошел её унизительный смысл. «Чего же ты ждёшь? – ласково спросил я себя. – Давай телись, скотина безрогая!».