Читать «Дневник. Том 1» онлайн - страница 50

Была я на спектакле Трама – Театр рабочей молодежи. Все лицедеи – комсомольцы и комсомолки. Им страшно весело, они молодые, довольны собой. Шла «Дружная горка», оперетка. Наряду с очень хорошим – отсутствие хорошего вкуса и пошлость. Много танцев очень хороших, идущих от гимнастики (физкультуры) и плясок, а наряду с этим пошлейшая штампованно-опереточная жестикуляция. Дешевов мне рассказывал, что пьесы сочиняются коллективно, следующим образом: в их художественный совет входят человек десять представителей от всего комсомола. На заседании они говорят о каком-нибудь наболевшем вопросе – напр[имер], страхе смерти, формализме и т. п. Намечаются основные линии пьесы, затем кто-нибудь пьесу эту пишет, а на репетициях начинаются импровизации, и тут же пишется музыка. Пьеса становится ясна ее авторам лишь на премьере. В скобках надо сказать, что очень талантливые режиссер Сокольский и композитор Дешевов – бывшие дворяне, des ci-devants. Мейерхольд расхвалил этот Трам до самозабвения, а Сокольский ему ответил: «Вы хвалите Трам, как барыня расхваливает платье своей кухарки, хвалит, но сама не наденет». На реферате Мейерхольда до его начала, которое затянулось, комсомольцы собрались в кружок и стали распевать русские песни с гиканьем и свистом. Публика к этой милой шалости отнеслась с равнодушием (а может быть, и с пугливым подобострастием). Мне кажется, никогда пажи, правоведы и лицеисты не чувствовали себя столь привилегированным сословием, как теперешние юные коммунисты.

Скучно, скучно, скучно. В театрах трюки, трюки без конца за полным отсутствием дарований. И кто когда будет помнить эти конструкции, хождение колесом, кинофикацию, радиофикацию и прочую ерунду. А раз посмотревши Шаляпина, не забудешь во всю жизнь. Или Монахова в «Дон Карлосе». У меня так и звучит его голос в ушах: «Она всегда мечтательна была». Какой Филипп! А по полу он ходит или по лестнице – кому какое дело. Ерунда. Все от непомерной тоски и бездарности. Бездарность без конца и края. А Моисси!

Как выскочить из этой тоски, что сделать, как освободиться от Юрия? Почему я не фон Мекк?

30 января. Последнее время Юрий каждый день объясняется мне в ненависти. Он ходит, как зверь в клетке, и ненавидит меня всеми фибрами души. Третьего дня я была в своей комнате, я вообще избегаю всякой встречи с ним. Он вошел и начал, как всегда, с денег. Денег нет, слишком много тратим, Васиным учительницам надо отказать и т. п. Я подсчитала все, что получила от него, выходит что-то мало, но ведь это только предлог, предлог, чтобы довести меня до белого каленья. И начинается: «Уезжай за границу, я тебя ненавижу, я не ручаюсь за себя, я тебя убью, я тебя выселю. Мое дарование погибает, меня семья гнетет. У меня за пять месяцев ни одной мысли».