Читать «Мозаика малых дел» онлайн - страница 19

Тротуар перед зданием в агатовом ожерелье курильщиков-мужчин – обычно чаще видишь курильщиц, напоминающих хор работниц табачной фабрики из первого акта «Кармен». Но промышлять газом мужское дело. Среди черных приталенных пальто, белых рубашек, черных галстуков я заметил лишь одну женщину – и, ей-богу, было что замечать: высокая, статная, белокурая, в черных сапогах сильно выше колен, талия стянута в черный «икс». Она держала сигарету, а надо б хлыст. Мой жалкий слух выхватывал отдельные фразы:

– Лечу в Стамбул на три дня, потом на яхте…

– …И не оправдывает квартиру к инвестиции…

Белобрысый коротко стриженный битюг, в лопающемся пальто, на красном мясистом лбу одна-единственная поперечная извилина – слышу, как говорит кому-то:

– Что-то мне не хочется сегодня в синагогу идти.

Какое удивительное совпадение: и мне.

Я дошел до школы, где Муза Михайловна выдает книги, как выдавала их еще десятилетнему «Ленику». Девочка-азиатка сдает учебники. Скажи, девочка, Дарима Линхобоева, с которой я учился в одном классе, – это не твоя бабушка?

Муза говорит:

– Вот, последняя «Звезда», ты там напечатан.

– Да? Я еще не видел даже.

– Я все выписываю, – и поведала мне, «что у нас творится», шепотом, потому что та, в музыкальном отделе, ужасная запутинка.

Музе девятый десяток. Ей кажется, что вернулась молодость: те же толстые журналы, те же запретные полразговорца, те же часы в конструктивистском деревянном футляре. Они тикали еще до меня, может, еще до войны, и девочкой на них смотрела моя мать, учившаяся в этой же школе.

На месте ДК Первой Пятилетки с его эмгэбэшной звездочкой на шпиле отныне громоздится стеклянный контейнер. Горевать о первом только потому, что смотрел в нем «Скарамуша»? Бранить второй только потому, что нависает над Коломной, как монокль Гулливера? Я видал стекляшки и похуже. По мне так японец, стеклянной пирамидой заслонивший Лувр, достоин худшей кары, чем гергиевский протеже. В аду он будет сутки напролет играть «Марсельезу» на самисене.

Расстался с Музой и вышел в свой школьный, бывший Тюремный, переулок. Там стоит Литовский замок, давно уже воздушный. Свернуть по Декабристов к Лермонтовскому, откуда я столько раз вместе с дедом Иосифом возил в наволочке мацу на двадцать втором автобусе? По-прежнему здесь его остановка.

Нет. Повернулся и пошел в другую сторону. «Что-то мне не хочется сегодня в синагогу идти», вспомнился тот странный тип возле «Газпрома» – кто уж там глаголал его устами? Юденрат – это не звучит гордо. Увы.

Дом на Большой Морской, глядя на который захватывает дух. («Участь моя решена, я женюсь на Лолите».) На Исаакиевской площади появились «Окна РОСТа»: два красных футуристских кулака, в каждом, вместо ружья, по черной телефонной трубке. Лапидарно: «Хватит обсуждать коррупцию. Сообщи». На случай, если понадобится, записал номер телефона: 576 77 56.

Выйдя на Невский, прибавил шагу: вот так, по старой памяти, собаки на старом месте задирают ногу. Однако на месте общественной уборной, куда спускались по ступенькам, теперь «Пышки, кофе, лимонады» (пароль: «Лимонады», отзыв: «Трубочки с кремами» – называние русского кафе на рехов Яффо. Довольно неожиданная реминисценция. У тех дело не пошло. Кто-то сказал: «Сидят они и сами кушают свои трубочки с кремами»).