Читать «Яна и Ян» онлайн - страница 5

— «Дорогой мой…»

Я поднялся и спросил сидевших за соседним столиком «атлетов»:

— Разрешите?

Они посмотрели на меня не очень дружелюбно, особенно рыжий. Но я уже обернулся к девушке и успел сказать:

— Разрешите вас пригласить?

Она немного помедлила, как бы раздумывая, но потом положила соломинку в бокал и поднялась.

Девушка оказалась почти на голову ниже меня. А мне всегда нравились высокие девушки. Такие, как Моника. Но в этой что-то было… Не знаю что, но что-то такое трогательное, милое. Она молчала. Я тоже. Когда же музыка на время умолкла, девушка заметила, что пластинка с этой песней распродается мгновенно. Я сказал, что мне нравится, как поет Урбанкова, однако я отдаю предпочтение Удо Юргенсу, а вообще больше всего люблю Боба Дилана.

— «Сколько трудных дорог нужно смело пройти, чтоб по праву мужчиною зваться…» — пропела она тихо, но абсолютно правильно. У нее был довольно приятный голос.

— Я вижу, вы в музыке разбираетесь, — похвалил я.

— Я ведь продаю пластинки, — смеясь, созналась она. — С записями оркестра Чешской филармонии, битовой музыки, Вацлава Гудечека, Карела Готта, Плавеца — какие хотите. — Смех у нее был тихий и приятный.

Мы очень оживленно беседовали, и я совсем забыл, что мы танцуем. И все же я увидел, как к их столику подошел официант. Она, вероятно, тоже это заметила, потому что тут же испуганно спросила:

— Наверное, уже двенадцать?

Теперь я наконец рассмотрел ее глаза. Они не были ни голубыми, ни серыми, ни черными. Они были цвета анютиных глазок.

— Этот танец мы дотанцуем, но потом я должна идти.

Проигрыватель умолк. Сейчас девушка уйдет, и я, может быть, больше никогда ее не увижу. А может, так лучше? Чтобы в жизни у тебя была мечта — мечта о девушке с глазами цвета анютиных глазок. И снова я удивился самому себе. Откуда во мне столько романтики? Я всегда избегал ее. И вдруг — опять неожиданно для самого себя — я заговорил:

— Я даже не представился, хотя на уроках танцев нас учили этому прежде всего. Меня зовут Ян.

В «анютиных глазках» блеснули смешливые искорки.

— А я — Яна, — сказала она.

На этом беседа оборвалась, потому что около нас появился один из ее парней, не рыжий, а другой, и сказал, обращаясь ко мне:

— Извини, но я должен доставить сестру домой до двенадцати.

Я вернулся к нашему столику. Иван весело посматривал на меня, а Эва с видом оскорбленной герцогини проговорила:

— Моника звонила, однако ты, к сожалению…

— Она хотела сообщить тебе, что у ее отца опять в гостях какие-то иностранцы… — начал было Иван, но Эва не дала ему договорить:

— Что ты ему объясняешь? Ты же видишь, что его это не интересует.

В тот момент меня это действительно не очень интересовало. Я смотрел вслед девушке с соседнего столика, направлявшейся со своими спутниками к выходу. Ноги у нее были стройные, и я напряженно ждал, обернется она или нет.

Она не обернулась.

Тогда я выскочил из-за стола: должен же я был Спросить у нее, в каком магазине она продает пластинки.

Наконец «время дождей» прошло, и теперь каждое утро на голубом небе сверкало солнце. А в садах на нашей улице и на Кламовке слышалось пение птиц, будто они слетелись на певческий праздник. Мне казалось, что все это есть и во мне — небо, солнце и пение птиц. Ничто не могло лишить меня душевного спокойствия — ни обиженный Орешек, ни комментарии брата, ни работа в субботу.