Читать «Княжья доля» онлайн - страница 164

И повернувшись назад, явно обращаясь к гусляру, выкрикнул еще раз, торжествуя:

— Есть правда на Руси!

Стожар пристально вглядывался в князя, будто впервые увидел или, более того, понял, что хорошо известный человек, достаточно легко предсказуемый, способен вдруг неожиданно совершить поступок, из ряда вон выходящий, явно не соответствующий ему ни по возрасту, ни по чину, ни по характеру. Потом уста гусляра вновь осветила ироничная усмешка, но на сей раз она была какая-то неуверенная, словно не знал бродячий певец, как реагировать на все происходящее, и решил на время спрятаться за свою обычную насмешливую маску.

— Встань, — поднял парня с колен Константин. — Не в ногах у меня валяться надо, а брать коня резвого да гридня моего с собой — а то не поверит челядь боярская — да скакать во весь дух отца из поруба вынимать.

Кокора, с благоговением впитывающий каждое княжеское слово, охотно и благодарно закивал и опрометью кинулся назад. Видимо, сюда он прибыл на коне.

Константин махнул рукой, подзывая одного из гридней, и коротко распорядился:

— С Кокорой поедешь. Ежели что — поможешь. К вечеру явишься и расскажешь про его отца — совсем он плох или как, — и тут же устало повернулся к биричу: — Ну что там, есть еще охотники на княжий суд?

И в третий раз бирич проревел свой вопрос в толпу, из которой уже вынырнула худая изможденная женщина лет сорока, крепко держащая за руки двух чумазых девчонок, одетых в настолько потрепанное, ветхое, хоть и чистое тряпье, что казалось, дунь как следует, и оно вмиг слетит с их по-детски острых угловатых плеч и рассыплется на мелкие клочки.

Она низко поклонилась князю, по-прежнему не выпуская детских ручонок, и сдерживающимся от рыданий голосом тихо произнесла:

— Ориной меня звать. С жалобой я к тебе, княже.

Константин уже вновь к тому времени восседал в кресле по центру своего княжеского помоста и, так как толпа еще не угомонилась, бурно, на все лады обсуждая и восхищаясь давно невиданной здесь княжеской справедливостью, жестом пригласил женщину подойти поближе.

— Говори громче, — мягко попросил он ее и приободрил: — Не робей. На княжьем суде все равны, здесь есть только виновные и правые.

— Муж мой, — чуть громче, уже более уверенно продолжила Орина, — по весне от трясучки злой в землю сырую слег. Боярин же наш Житобуд сказал мне, мол, коли смерд умрет, а сынов не оставит, то задницю всю ему, боярину, и выгнал меня из отчего дома. Сказывал, что так и Правда Русская указывает, мол, по покону ее он порешил. И вирник твой то же самое сказывал, слово в слово с Житобудом.

Вирник, уловив брошенный на него княжеский взгляд, тут же склонился к уху Константина и торопливо заметил:

— Это верно, княже. И Русская Правда так же гласит: «Аще смерд умрет без сынов, то задницю князю, аже будут дщери у него дома, то дояти часть на не».

— Добрые люди помогали, кто кусок хлеба даст, кто репу, кто огурцом соленым угостит, так и дошла я до тебя, княже, правды искать. Я-то ладно, а детишек жалко. Им-то за что сызмальства в такой нужде пребывать? Неужели вина какая на них?