Читать «Севиль» онлайн - страница 67

Она вышла из галереи и долго бродила по парку. Слёзы высохли. И вдруг Алина ощутила неодолимое желание рисовать. Такое неудержимое — до зуда в ладонях. Она вернулась домой с ворохом кистей, красками и бумагой. Переступив порог, разложила приобретённое богатство на журнальном столе, дрожащими от нетерпения руками размешала краски.

Глубокой ночью она поднялась из-за стола. Всё пространство комнаты было заполнено рисунками. На полу, на креслах, на подоконниках — повсюду были разложены её «шедевры».

Уже потом, через несколько лет, она поняла, что в тот момент излечилась, выплеснув на бумагу всё, что накопилось в душе, освободившись таким образом от своей боли.

А когда пришла на очередной сеанс к доктору и показала пейзаж — маковое поле в лучах заходящего солнца, он сказал: «Оставьте свой бизнес и пишите картины. У вас есть талант. Верьте в себя!» Тогда она не приняла его слова всерьёз, но рисовать продолжала. Это было необходимо ей, почти как дыхание. Она накупила книг по живописи и стала открывать для себя новый мир. Да, наверное, в каком-то смысле прежняя Алина умерла в том сне и родилась новая, неведомая даже самой себе. Творчество стало для неё избавлением от бед и способом жизни.

Спустя несколько лет её картины уже висели в Доме художника в Киеве, в галерее «Акварель» и в Музее народного творчества. Позже она встретила близкого по духу человека и переехала к нему в Америку. В Украине осталась её двадцатилетняя дочь Настя, ибо не захотела оставить своих друзей, свою страну, возможно, и своего отца, которого любила. К сожалению, отец, большой поклонник Набокова (в смысле любитель Лолит), после развода с Алиной почти позабыл о дочери. Алина же находила смысл своего бытия, отдохновение и удовлетворение в любимой работе. Любимое дело, столь неожиданно пришедшее к ней после сорока, стало для неё спасительным кругом. Она становилась перед закреплённым на мольберте чистым холстом и начинала творить. Даже не представляя иногда, что это будет — натюрморт, пейзаж или картина духовного содержания. Она как будто делала запрос и получала ответ то ли из внешнего пространства, то ли из своей души, никогда не зная заранее, не планируя, что и когда нарисует. Лучше всего у неё получались вода и небо. Однако в последнее время стала увлекаться портретами. Неуверенность в себе, сомнения порой мучили Алину-художницу. Никто не знал, как она страдала от неумения объективно оценить свой труд. Иногда ей казалось, что она серость и бездарь, и тогда ни в чём не повинные пейзажи и натюрморты летели в корзину. С годами она поняла, что не стоит спешить с корзиной: иногда достаточно отдохнуть, чтобы всё увидеть по-новому. Иногда спасали доброе слово непритязательного поклонника или невзначай услышанный благожелательный отзыв профессионала. Тогда она снова восставала, как птица Феникс из пепла.