шестнадцатого декабряодна тысяча девятьсот девяносто восьмогогодаранним утромна улице большого городапоявился лосьнеизвестно откуда пришедшийон сначала с достоинством, как лосю и подобает,пересёк центральную улицупотом изменил направлениеи с боковой улочкивступил на территориюместногобюро ритуальных услугкогда за ним замкнули ворота, чтоб не сбежал,перепрыгнул заборвысотою метр восемьдесят(очевидцы твердят, что – совсем без разбега)и неспешно направился дальшена соседнюю улицугдена середине проезжей частиулёгсяи – сдох.
Был мне сон…
Был мне сонполный грации и достоинствабыл мне сонтак тепло он смеялсяи целовал он так крепкоя даже в объятьях его удержалцелый мигчто длиннее чем жизнькороче мгновения окапотомотделились объятья моиот менячтоб сон проводитьв сплошное сияние памятитеперья хотел бы стать ласточкойчтоб смочь улететь в те местагде сны становятся явью…только если стал бы я ласточкойуж не смог целовать бы так крепко…
Независимость
деревенька наша объявила о независимостив президенты мы выбрали старостуопределили границывыдали паспорта«за нелегальное пребывание…»и так далее —наконец-то будет порядокдля полной ясностилишили гражданства Ясямамаша его из другой области —понятно же, что не нашжурналисты злобные пишутчто у нас урожаи плохиетак мы отказали им в визах —за клевету.
Пилигримы слова
пилигримы словапо дороге от вдохновенья до правдына мгновенье приостановилисьсмиренныеперед вечностью
Есть такие места
есть такие местагде время становится ветрома онпревращает прошлое в музыкуи ласкает нам душикак будто нежнейшей ладоньюсловно затеряннойв пейзаже тела
Люблин в апреле
там в Старом Городе слева на самом углустоял век шестнадцатыймаленький сжатый и словно бы робкийтам в Старом Городе справа при входея видел евреяв лапсердаке его долгополомчто-то было в руках его может товарыон улыбался – ему я ответилтам в Старом Городе в малой кафешкепрошла через зал молодая индускав коротенькой юбкес кусочком ткани на худеньких плечикахтам в Старом Городе видел я молодожёновс цветами входящих в будущеетам в Старом Городе видел ябулыжную мостовуюона была выпуклой судьбами техкто жил перед намии словно натянута натех кто придёт после насещё видел время зацепившееся за крышивек шестнадцатый что-то тихо мурлыкалспрашивать не хотелосьбыло так солнечно
