Читать «Лирика, голос» онлайн - страница 7

А еще гремучи-бегучиВоды городского дождяОгибают мусорны кучи,Навсегда в асфальт уходя.И над ними вечер-субботаШире, чем в иные года.Погоди, моя ты свобода,Безразмер-на-я слобода.

«У меня в голове…»

У меня в головеНа продавленной травеГород Эм, город лже,—Как машина в гараже.Таганка,На хвост консервная банка,Голуби, голубятники, козла забивают козлятники,От праздничного пузыряИдут по домам слесаря.Метро КолхознаяДавно бесхозное,Яицо надбитое, лицо без речей,Расширяет площади, просит кирпичей.Площадь Трубная, злая, бухая, трупная.Маяковка ясная, как подковка.Вот и Пятницкая, голая, как привратницкая,Поварская, теплая, как людская.А при тебе, Покровка,Мне и дохнуть неловко.Слишком приютен садик Милютин(С бывшим фонтаном – бил мимо рта нам),Страшен и розов скверик МорозовС бывшим каштаном широкоштанным.Открывай ворота, расстилай кровать,Вынимаю музыку – будем танцевать!Мой, мой огород —Все растет наоборот!Точка, точка, тире,Вузовский, Хохловской —В развеселом двореС вывеской столовской.На первое суп, суп, во второе круп, круп,И язык дрожит, как стрелка, поперек соленых губ.А в Банном переулкеДавно не видно бань.А в Банном переулкеДо света баю-бай.И, простодушный как ангелок,Несмысленный шар воздушныйЛезет под потолок.

«Тополиный пух наберет крыло и давай в зенит…»

Тополиный пух наберет крыло и давай в зенит,Нарастит когтей – и карабкаться в вертикаль.Он ворона вороной, но в ухе его звенит,Как будильник, обезумевший нахтигаль.А еще самолет-самоед набирает лет.Очевидны ему облаков твоих вороха,Под крылом его – виноградом отвесный ледИ приморская степь не менее лопуха.Выбираешь точку – ставь перпендикуляр,Под высокие вольты, словно монтер, залазь —Хорошо ли гудит чугун и сидит школяр,Пробивается завязь, наживку берет язь?Далеко в поднебесье ноге говорит нога:Послужили с тобой – и отправлены на юга.А еще повыше рука говорит руке:Подержи мои пальцы в своем ледяном мешке.А над ними, ухо и ухо соединя,Заслоняет лицо улыбка седьмого дня.

9 июня 2008

Такою ли меня ожидала мать,И прадеды, и прабабки, и вся родня?Едва голова научится понимать,Она обернется к ним помимо меня.Ты утло, утро рожденья, безлюдный стол,Скатерка, сыр, и видит уснувший сын:Родные мои стоят надо мной как стон,Не мною, а их обедом он будет сыт.Я влага, какую род и нальет, и пьет,Двусложный его безмасленный бутерброд,И если ты уйдешь, отирая рот,Ты будешь прав, – у меня не осталось прав.Но праздник – вот, без имени, как шпион,Он щелк да щелк, не хочет уйти к себе,Пока растет на воздушных дрожжах пионИ я за дверью пою в водяном столбе.А я при своих пою в огне водяном,Что поле зрения стало Бородином,Зеленым флагом внутреннего сгорания.Июнь, июнь; бывало и ранее.

«Вот возьму да и не буду…»

Вот возьму да и не будуЯ сейчас писать стихи.Вот возьму да и не стануНи за что стихи писать.Я не Дмитрий Алексаныч,Дмитрий Алексаныч умер,Я не Александр Сергеич,Александр Сергеич жив.При лице литературыВроде я колоратуры,Вроде я фиоритуры —Волос-голос-завиток,Электрический фонарик,Быстрый и неровный ток.Дух сирени как подсвешник,Над которым я сгораю —Дух табашный, шелк рубашный,Тело, видевшее вид —Так бельишко, что стираю,Прохудиться норовит.(Птица кличет: тыц! тыц!А еще: не спи, не спи!В ближнем небе много птицНа невидимой цепи.)Я семейная программа,Ускоряющая ход,Круговая панорама,Одержимый пароход.Никогда и не бывала,А теперь ударил час,Молодою и глупóюЯ такою, как сейчас.