Когда помешался Рома на героине,какая дала бы… фору своей омоформе, —стало герою горячему тесно в Романе.В дверь камеры сердца, зовущейся закромами,герой изнутри барабанить принялся – и нев силах унять аритмию сию, на фарфоресемейном Рома нелепую злобу выместил,буфет лишив той самой пыльной невинности,что заключалась в квартете прабабкиных чашек.Рома буянил – герой в нём стучал всё чаще:эхом в затылке Ромином грохот подскоковгоре-героя клубился. Сервиз раскокав,Рома (пьяный до чуши, усталый дичайше)рухнул пластом на колючий песок осколков —ждать героиню, как-то по-детски робея;как электричку в мороз, как гора Магомеда,жадно ждать Катерину из Первого Меда.Тесно герою было в Романе, тесно:в рёбрах Романа неистовствовал Ромео,надрывался Цой, светозáрил Тесла.Бог милосерден: вовеки не быть в прокатетой картине, какую увидела Катя,поездом тёплым придя – спасительно. В гости.Дверь – нараспашку.«Ромочка, ты там живой ещё?..»Зала фарфорово скалится местом побоища.Рома – на месте: глазами ангорского кролика(то есть по сути – отъявленного наркомана).Под ноги сплюнув про «я-влюблена-в-Костю»,Катя сбежала. Виною тому – герой, который вмешался в завязку её Романа.
2
Когда у Ромы внезапно закончился ром,Рома был рад – много крепче, нежели зол:Он, на ковёр улёгшись кверху нутром,Нынче впервые на противоположный пол(Что – потолок) глядел без дрожи в желудке,Брагою зелья надутом в магический шар.Бодро – бёдрами шлюхи, бортами шлюпки —Стены качались. Рома едва дышал.Чудилось Роме, что он несётся на судне,Давшем – не хлеб днесь насущный, а горький крен.Рома боялся: вот-вот звездолобую сунетБашню – в петлю окна негодующий КремльИ загудит, колокольной слюною брызжа,Дескать, куда ты прёшь-то, глаза разуй!..Рома лежал на ковре, как на палубе рыжей,В свой потолок уставившись, как в лазурь.Выпил он полные бурою бурей чарки —То есть стаканы – в количестве трёх единиц.Вот почему кружили над ним чайки,Вылупившись из горящих в люстре яиц.
