Читать «Ковбои и индейцы» онлайн - страница 2

Впрочем, сейчас глаза утратили свою привлекательность. Даже сам Эдди признал бы это. Обычно ясные, светло-карие, оттенка опавшей листвы, после вчерашнего вечернего загула глаза саднили и зудели, а цветом больше всего напоминали зловеще-красный «ирокез», венчавший его голову.

Волосы Эдди — совершенно отдельный разговор. Он первым в Дублине завел себе «ирокез», еще в начале 1978 года, когда в городе навряд ли хоть кто-то слышал о «Секс пистолз» или «Клаш». Разумеется, не слышал о них и старый гластхулский парикмахер, который твердил, что Мик Джаггер выглядит как девчонка и что никто теперь не в состоянии написать хорошую мелодию. В те времена Эдди поздними вечерами настраивал приемник на Джона Пила и, пока родители внизу ссорились, размышлял о том, каково было бы попасть в Лондон — в центр мироздания, в чудовищное зловонное гнездо, породившее панков. И неистовый рев «Анархии в Британии» и «Совершенно свободного» заглушал голоса подлинной анархии, бушевавшей на кухне. Когда в понедельник утром Эдди, красуясь новой прической, беззастенчиво заявился на урок закона Божия, его с ходу едва не исключили. На следующий год он был переведен из Блэкрок-колледжа в одну из специализированных экспериментальных школ Нортсайда, где учителя носили водолазки, а преподавали, кажется, только сексуальное воспитание и столярное дело. К тому времени Эдди был знаменит на весь город: люди показывали на него пальцем, пытались сфотографировать на Графтон-стрит, где он субботними вечерами торчал возле «Фриберд рекордз» — жевал резинку и отчаянно старался выглядеть скверным парнем: руки скрещены на груди, вся поза выражает пресыщенность жизнью и угрозу, каблук правого двухцветного башмака «Док Мартенс» упирается в стену.

Сейчас, однако, желающих сфотографировать Эдди не находилось. Он был на себя не похож. И для человека, который намеревался бросить миру вызов, выглядел плоховато.

Эдди дрожал, как побитый щенок. От жуткого похмелья мозг и внутренности словно превратились в шевелящиеся комки спагетти. Все вокруг казалось нереальным, странно расплывчатым, нечетким, будто под водой. Он вытащил сигарету — пальцы прыгали. Ноги были как ватные.

Эдди попросил толстую монахиню в длинном сером облачении присмотреть за его гитарой. Та подняла глаза от книги в бумажной обложке — «Вернись дотемна» Хью Ленарда — и улыбнулась в ответ приятной улыбкой, улыбкой настоящей монахини.

Ввалившись в туалетную комнату на палубе первого класса, Эдди ополоснул лицо водой, на ощупь кожа казалась тугой, обтягивала кости, как целлофан. «Ирокез» обвис набок, будто гребень подыхающего петуха. Эдди вытащил из заднего кармана тюбик с гелем и принялся не спеша наносить гель на волосы, разделяя пряди, вытягивая их вверх, пока они не встали дыбом, во всей своей восьмидюймовой красе. Потом он наклонился к зеркалу, кончиками пальцев смочил веки, надеясь унять жжение и зуд. В желудке у него бушевала буря. Просто кошмар.

Молодой парень в шикарном костюме вышел из кабинки, испуганно глянул на Эдди и, старательно делая вид, что ничего не происходит, принялся поправлять галстук. От пола разило вонью, казалось, там были представлены все виды жидкостей, какие только может извергнуть человеческий организм. Эдди закрыл глаза, и грохот машин как бы сразу приблизился.