Читать «Пушкин. Изнанка роковой интриги» онлайн - страница 141

Двоемыслие, двоеречие, мультиречие — термины условные, формальные, примитивизированные. Понятно, что речь интеллигентного человека (в том числе Пушкина) бездонна. Одна и та же мысль подается по-разному в разных обстоятельствах и в разной упаковке (положительной, отчужденной, изощренной, упрощенной, смягченной, резкой, грубой, сомнительной, вообще отрицательной или даже нейтральной, близкой к истине). Остается невыясненным общий вопрос: разрушают ли эти компромиссы личность? Рискнем предположить, что ответ на поставленный выше вопрос, как это ни странно, будет отрицательным: ни двоемыслие, ни двоеречие, ни мультиречие цельности личности не вредят. Каким бы ни было давление извне, процесс определяется сознательным актом. Личность попадает в это состояние чаще всего не по своей воле, но, если обстоятельства меняются, мультиречием писатель переболевает, как корью или свинкой, хотя теоретически возможны после этих болезней осложнения. Больше того, представляется, что сложность задач подпитывала вдохновение Пушкина, рождая известный нам фейерверк мыслей.

1991

Пушкин, Сталин и другие поэты

Александр Сергеевич настолько популярен в России, что образованный человек знает поэта, его жену, друзей и врагов чуть ли не лучше, чем своих собственных жену, друзей и врагов, а возможно, и самого себя. Семейная трагедия классика давно стала нашей личной трагедией. Важность пушкинской фигуры для русской культуры привела к тому, что вот уже более полутора веков поэта используют в интересах не столько литературных, сколько политических. Пушкин давно на небе. А власти, партии, течения то и дело узурпируют право быть его толкователями на земле. Историческая трагедия Пушкина в том, что его превратили в идола, которому поклоняются, в икону, в монументы, в названия городов, улиц, библиотек, пароходов, причем реальный Пушкин плотно покрылся наслоениями грима. Другими словами, икона множество раз подменялась, сохраняя то же славное имя.

Разные роли пришлось играть Пушкину после смерти. Его объявляли то индивидуалистом, то коллективистом, то русским шеллингианцем, эпикурейцем или представителем школы натурфилософии, то истинным христианином или воинствующим атеистом, то масоном, то демократом, то монархистом. А еще – идеалистом, материалистом и даже историческим материалистом. Список (со ссылками на соответствующие труды) можно продолжить. По выражению Аполлона Григорьева, «Пушкин – это наше все». Или, как сказал о Пушкине Горький, «он у нас начало всех начал». Но один псалом дружно пелся властями всегда: Пушкин – олицетворение всемогущего русского духа, символ великой, единой и неделимой России, государственный поэт № 1.