Читать «Возвращение в Брайдсхед. Незабвенная (сборник)» онлайн - страница 83

Мне невозможно было ей объяснить то, что я сам понимал еще только наполовину, но уже тогда у меня мелькала мысль: «Она скоро сама узнает. А может быть, знает и теперь».

– Да, это было ужасно, – сказал я. – Но пожалуйста, не думайте, что он всегда такой.

– Мистер Самграсс говорит, что в минувшем семестре он слишком много пил.

– Да, но не так, как вчера. Так еще не было никогда.

– Но почему же тогда вчера? Здесь? С нами? Я всю ночь думала, и молилась, и ломала голову, как мне с ним говорить, а утром оказалось, что он уехал. Это было жестоко – уехать, не сказав ни слова. Не хочу, чтобы он стыдился; из-за того, что ему стыдно, и получается все так нехорошо.

– Он стыдится, что ему плохо, – сказал я.

– Мистер Самграсс говорит, что он очень оживлен и шумлив. Насколько я понимаю, – добавила она, и легкий отсвет улыбки мелькнул среди туч, – насколько я понимаю, вы и он занимаетесь тем, что дразните мистера Самграсса. Это дурно. Я очень ценю мистера Самграсса. И вы тоже должны его ценить после всего, что он для вас сделал. Впрочем, может быть, если бы мне было столько лет, сколько вам, и я была юношей, мне бы и самой хотелось иногда подразнить мистера Самграсса. Нет, такие шалости меня не пугают, но вчерашний вечер и сегодняшнее утро – это уже совсем другое. Видите ли, все это уже было.

– Могу только сказать, что часто видел его пьяным и сам часто пил вместе с ним, но то, что было вчера, для меня совершенно внове.

– О, я имею в виду не Себастьяна. Это было много лет назад. Я один раз уже прошла через это с человеком, который был мне дорог. Ну, да вы должны знать, о ком идет речь, – это был его отец. Он напивался вот таким же образом. Мне говорили, что теперь он переменился. Молю Бога, чтобы это было правдой, и, если это действительно так, благодарю его от всего сердца. Но нынешнее бегство – тот ведь тоже убежал, вы знаете. Он, как вы верно сказали, стыдился того, что ему плохо. Обоим им плохо, обоим стыдно – и оба обращаются в бегство. Какая прискорбная слабость. Мужчины, с которыми я росла, – ее большие глаза оторвались от вышивания и устремились к трем миниатюрным портретам в складной кожаной рамке, – были не такими. Я просто не понимаю этого. А вы, Чарльз?

– Тоже не очень.

– А ведь Себастьян привязан к вам больше, чем к кому-либо из нас. Вы должны ему помочь. Я бессильна.

Я сжал до нескольких фраз то, что было высказано в многих фразах. Леди Марчмейн не была многоречива, но она обращалась с предметом разговора по-женски жеманно, кружа поблизости, подступая и вновь отступая и прикидываясь незаинтересованной; она порхала над ним, точно бабочка; играла в «тише едешь – дальше будешь», украдкой от собеседника подвигаясь к цели и останавливаясь как вкопанная под наблюдающим взглядом. Им плохо, и они обращаются в бегство – вот что было ее горем, и это все, что я понял из ее слов. Чтобы выговориться, ей понадобился целый час. В заключение, когда я уже встал, чтобы раскланяться, она сказала, словно только что вспомнила: