Читать «Дорога в облаках» онлайн - страница 24

Первый рейс кончился. На стоянке кондиционер отключили. Стало душно. И вот пришли новые пассажиры лететь обратно. И как вы думаете? Конечно, они стали жаловаться, но теперь на то, что слишком жарко. Я принесла воды со льдом и объяснила, что он включится, как только запустят двигатели. Это моё любимое объяснение: кондиционирование работает от двигателей. Люди приходили в течение тридцати минут, и все это время мы слушали о том, как жарко. Один из мужчин, даже стал показывать на его часах температуру в +31 градус. Ну да-да, мужчина, у Вас были модные часы. Я им сказала, что потом будет холодно. И бинго. Так и было. Они даже посмеялись, что я была права.

На рейсе в Гавану на борт пришел пассажир пьяный уже на момент посадки. Лететь тринадцать часов. Инструктор хотел снять его с рейса. Но через какое-то время я заметила, что мужчину никто не снял. Он спал. Видимо, обещал вести себя хорошо. Но на запах еды он проснулся. И тут мы начали выслушивать. «Почему такое медленное обслуживание? В другой авиакомпании все гораздо быстрее». – «Вы летите сейчас с нами, у нас такая технология» – ответила стюардесса. Если кто не помнит, мы обслуживаем через ряд. То есть я два ряда подряд, и моя коллега два. Получается, когда мы проезжаем немного вперед, я начинаю обслуживать ряд через один от моей коллеги. И некоторые думают, что их забыли, хотя просто ещё на ряд сдвигаемся потом и приходит их очередь. Этот мужчина сидел по другой стороне. Я с ним не работала. Но я работала с его соседом – более спокойным. И вот его сосед попал под тот ряд, который я оставила коллеге. Этот мужчина тут же возмутился, обращаясь к своему товарищу:

– А почему это мой поднос убрали, а твой ещё нет?

– Ничего страшного, – спокойно ответил его сосед.

– Надень ей поднос на голову.

Девчонки, работавшие по тому проходу, сделали шаг назад к нему:

– А вы можете разговаривать корректнее?

– Ну я же не про вас.

– А я работаю в команде, вы оскорбили моих коллег.

Потом, конечно, за нас заступились наши мужчины, повар и инструктор. И пассажир стал шелковый. Но осадок остался.

И теперь сразу об обратном рейсе из Гаваны. Тут уже речь пойдет о коллегах.

Официально разрешено оставлять два кресла для отдыха экипажа на длинных рейсах. Это последний ряд, два крайних места около иллюминатора. Самолёт полный. Но, несмотря на это, всё равно на отдых есть места, которые не продаются. На соседнем ряду сидел пассажир, который видел, что два кресла, отдельные от всех пустые. Ко мне подошла старшая эконома. Такая суетливая тетенька. И говорит: «Ань, там на испанском иди и объясни ему, что эти места не продаются, что ему нельзя туда пересесть». Весь разговор я излагать не буду, но я ему минут десять объясняла, что он не сможет туда сесть. Эти места не продаются. Он мне начал жаловаться на больную шею, и что ему не дали на регистрации кресло у окна, хотя он просил. В итоге я с ним договорилась, что я могу попробовать поменять местами его с кем-нибудь у окна. Он согласился. Мы взлетели. Я только успела раздать наушники, как увидела, что он уже сидит на наших тех самых креслах. Я попыталась узнать, кто разрешил. И оказалось, что та самая суетливая коллега. Вроде как он стал говорить, что напишет жалобу, и ему сразу позволили пересесть. Возникает вопрос: а почему из-за страха жалобы теперь весь экипаж должен стоя отдыхать за двенадцать часов полета. Я утрирую. Сидя на своих станциях. Но это не удобно. То есть я зря там перед ним распиналась и уговаривала его. Мне даже не дали шанса его поменять с кем-то у окна.