Читать «Желтый бриллиант» онлайн - страница 50

В магазинах становилось все меньше товаров первой необходимости и продуктов питания, а очереди – все длиннее. На предприятиях, в научных и учебных заведениях распространилась система «заказов», куда входили элементарные продукты: пакет гречки, батон полукопченой колбасы, несколько банок консервов. Стала процветать система продажи «из-под прилавка». Это касалось и промтоваров. Импортную кофточку, хороший костюм, дамские сапоги и даже детскую одежду следовало «доставать по блату». Из Подмосковья и ближних областей по субботам и воскресеньям потянулись «колбасные электрички». Между москвичами и приезжими в очередях все чаще возникали стычки и мелкие драки.

Кроме работы, у генерала Задрыги ничего не осталось, почти ничего. Квартира принадлежит Марианне, все эти пыльные люстры, горы хрустальных ваз и вазочек, рюмок, бокалов – мелочи, которые ничего не стоят. Деньги, которые Танька и Марианна транжирили в 200-й секции ГУМа на третьем этаже главного универмага страны, теперь не вернешь! Оставалась самая малость. Только то, что он, кулацкий сын, сумел утаить и накопить.

Эта самая малость составляла немалую сумму – более 500 тысяч советских рублей. Ничего, «там», он поднял глаза к потолку, не обеднеют.

У его отца больше забрали. Целую неделю весь продотряд на своих, да батяниных подводах добро вывозил. Раскулачивали самого зажиточного хуторянина, из богатого, на 100 домов и хат, хутора Угрюмое на высоком брегу Днепра – Данилу Петровича Задрыгу. Жена его, Ганна Спиридоновна, как заголосила, глаза к небу подняла, так и померла. По матери Петька горевал – добрая была и безответная. Батяня не дожил до начала войны. В колхоз не пошел, сказал всем, что помер, и спрятался в погребе. В «голодомор» дети, а их было шестеро, носили отцу в погреб, что могли найти, мороженую картошку, похлебку из собачатины и кошатины, сами не ели, а ему несли. Отец все ждал «освободителей», каких, он точно не знал. Но он верил: придут, мол, и все, до «зернушка, до куряки», вернут и «хозяйство восстановют». Но не дождался. Дети поумирали от голода, а за ними и сам Данил Задрыга. Один Петька выжил. Он был четвертый среди братьев и сестер, самый крепкий и хитрый. К батяне в погреб не лазил, у братьев и сестер забирал чуток еды, чтобы не окочуриться.

Потом полегчало, на хуторе школу открыли. Петру, как сироте, хлебный паек давали. Петька вступил в пионерский отряд. Летом он крутился около трактористов, помогал, чем мог. Перед войной научился трактор водить и полуторку (небольшой грузовичок).

Немцы пришли, начали все жечь, людей расстреливать. Соберут из тех, кто на ногах стоит, велят ров выкопать, людей в ров штыками затолкают и стреляют. В кого не попали, те посидят тихонечко и ночью вылезают, так их опять в ров и уже – наверняка.

Петька убежал в Киев, туда «немец» еще не дошел, но был на подступах. Город спешно, в сутолоке и беспорядке, эвакуировали. Не хватало машин, водителей. Петька, парень высокий, хоть и худой, по бумагам – или 16, или 18 лет – не поймешь, «баранку» крутить умел. В военкомате отправили на автобазу Киевского университета – вывозить преподавателей и оборудование физических лабораторий. В кабину полуторки, загруженной ящиками, коробками, связанными стопками книг, канцелярских папок, запрыгнул парень и протянул руку: