Читать «Желтый бриллиант» онлайн - страница 204

20 ноября 1915 года.

«Я вновь начала писать свой дневник… С того рокового дня прошло полгода. Я помню только неожиданно громкий гудок клаксона автомобиля. Моя смирная кобылка заржала, встала на дыбы и понеслась, не разбирая пути. Я изо всех сил вцепилась в поводья, что-то закричала… Я очнулась в больнице. Половина моего тела была закована в гипс, я могла двигать руками и немного поворачивать головой. Позже Иван мне рассказал, что я упала с седла, сломала тазобедренную кость, обе ноги в разных местах и самое страшное – я потеряла ребеночка, нашего единственного малыша.

Я не хотела жить. Дважды я хотела задушиться, привязывая полотенце к спинке кровати, ночью разрезала вены, пыталась разбить голову об угол стены. И только Господь Бог спас мою грешную душу. Батюшка протоиерей Георгий проводил со мной много времени. Он убедил меня жить и стремиться к созданию многих добрых дел. Я возражала, что я могу делать, ежели я не двигаюсь? Он отвечал: «Потеряв одну силу, дочь моя, ты обретешь иную, путеводная звезда укажет тебе твой путь».

21 ноября 1919 года.

«Сегодня что-то очень холодно. Посидеть на балконе в инвалидной коляске и полюбоваться красивыми соседними знаниями не получилось. Я вернулась в комнаты и услышала следующий разговор. Мадам Лили громко и визгливо говорила: «Иван, я умоляю Вас отвезти вашу жену графиню Дарью в монастырь. Сестры будет за нею ухаживать лучше любой нашей прислуги. Ваша несчастная жена в молитвах Господу Богу обретет душевный покой. Она будет благодарить вас за этот мужественный поступок. Вы обратитесь в Синод с прошением о разводе. Иван, я уверяю Вас, Вы найдете прекрасную молодую женщину, которая родит вам наследников. Иван, подумайте, Вам нужны наследники. Кому достанется дело, которое создали ваши предки, которые не щадили себя и погибали под палящим африканским солнцем. Ваш дед Петр, и ваш отец Николай Петрович отдали свои жизни ради того, чем Вы сегодня владеете. А Вы не хотите думать о будущем».

Моя свекровь подняла руки к небу, закатила глаза и громко зарыдала.

Иван резкими шагами вошел в гостиную и увидел меня: «Дарья, любимая, Вы все слышали?»

Я, кивнула, мне нечего было ответить. Моя свекровь, мадам Лили, права была, конечно, права.

Николай достал из резного комода, украшенного перламутром, хрустальный графин своего любимого коньяку Карвуазье. Плеснул в граненый стакан и залпом выпил. Он подошел к моему инвалидному креслу, встал на колени. Он целовал мне руки и что-то шептал: «Любимая графиня! Я решил, я поеду в Петербург и найду твоих родственников. Ты помнишь, твой маленький кузен Борис, он славный здоровый мальчик. Теперь он уже взрослый. Он непременно женится, и у него будут дети. Я поеду в Петербург и передам Борису все наследственные документы. Семейное кольцо с алмазом я заверну в тряпицу и положу в железную коробку от монпансье.