Читать «Роман со странностями» онлайн - страница 65
Семен Борисович Ласкин
— В камеру! — приказал он.
Ермолаеву потащили. Она висела в руках охранников, и Федорову было забавно смотреть на вогнутую ее спину «Уродка, — подумал он. — А все равно мечтает кого-то свергнуть. Только власть-то их посильнее, власть сама кого хошь сломает».
В Русском музее сохранилась маленькая, размером 15x19, цветная литография из цикла «Рейнеке-Лис». Трудно понять, отчего же ее-то, пятую картинку, по записям Федорова, как, вероятно, и четыре первых — вещественное доказательство совершенного преступления арестованной Ермолаевой — не пришили к «делу»? Может, оттого, что следователю Федорову трудно было бы отыскать в ней и «начетчика диалектического материализма», и «составителя марксистской энциклопедии», и даже «специалистов, имеющих юридическое образование», не говоря уж о «работниках ГПУ». Был просто Лис, а рядом волчиха Гермунда, в длинном, как у самой Ермолаевой, платье до пола. Три репродуктора висели над ними, вот они- то и говорили, что время наше, а не то, в котором жил «этот писатель Гете».
На лестнице охранник слева отпустил руку, и Ермолаева ударилась головой о каменные ступени, а когда открыла глаза, охранников уже не было. Да и лестницы не было. В камере вокруг нее стояли девицы.
— Что же такая больная против них может?
— Значит, может. Только не то, что мы с тобой, муха.
Девицы расхохотались.
— Ну-ка закинем ее на нары. — Они схватили Веру Михайловну за ноги и за руки и потащили к стенке. — Лежи! И запомни: мы здесь тебе больше нужны, чем ты нам, так что не зазнавайся.
Из статьи Е. Ф. Ковтуна в альбоме «Авангард, остановленный ка бегу»:
«Александр Батурин сидел в одной камере с арестованным тогда же художником Павлом Басмановым. Их вызывали на очную ставку со Стерлиговым.
Владимир Васильевич рассказывал:
— Сидим за столом на очной ставке: я и Басманов. Напротив следователь Федоров, все время пистолет и тяжелые предметы к себе подтягивает.
«А вот Басманов говорил, что вы не советский человек».
«Я этого не говорил».
«А Стерлигов говорил, что вы кулак».
«Я этого не говорил».
Тут начинают, нагнетая нервозность, через кабинет бегать какие-то люди и кричать, что нас будет судить народ. Басманов встал и что было силы ударил кулаком по столу, так что все предметы подскочили. И снова сел. Федоров крикнул: «Увести их!»
Из разговора с Верой Михайловной Ермолаевой через петербургских трансмедиумов 14 декабря 1994 года
Семен Ласкин: Вера Михайловна, я хотел бы спросить, что считаете вы особенно важным в своей судьбе?
Вера Ермолаева: Это сложно. Потому что дело не в том, какие моменты прожиты человеком, а как он строил жизнь. Как он развивал свою жизнь.
Бывает, что яркие и запомнившиеся многим эпизоды не имеют большого значения для развития, потому что не дают толчка ничему. А вот иногда незаметная мысль или прогулка, которую невозможно выделить из потока жизненных эпизодов, дает такой толчок, от которого содрогнется судьба.
