Читать «Королева Англии кусала меня в нос» онлайн - страница 28

Там полно бананов…

– Родину за бананы не продают!

– Что, по-твоему, родина? – удивилась мама.

– Это там, где тебя даже кусты помнят.

Гуляя во дворе, я подошла к кустам и спросила: «Вы будете меня помнить?»

Я думала, что со мной все будет хорошо, пока живу между папиными сказками и мамиными, балансируя, как на валике от дивана: прятать иголки в шкатулку – аккуратно и любить круглые и гладкие мотки ниток, трогать бисер на шкатулке и перекатывать на языке это слово – «бисер». Но оказалось, что этого мало – надо еще и придумывать свои правила, соединяя мамо-папины сказки в свою – одну. Балансировать на валике от дивана – всерьез, и с него перелезать на стул, оттуда на матрас – главное, не ступить на пол. Главное, не задавить солнечного зайчика на паркете. Главное, чтобы были зима и лето, и выполнять зимой все зимние радости, а летом – летние, и осенние – осенью, а весной нюхать воздух – это главная весенняя радость. И какой может быть мир без зимы, мир без снежков и снеговиков, без вкусных сосулек и заснеженных перчаток, мир без белых следов и рыжей шубки, без колготок, которые сушатся на батарее, без заледеневшего стекла? Как может не быть зимы? Она, как и Таня, не может вдруг исчезнуть, если была, то она есть всегда. А если зимы нет, то сразу после осени весна – но как тогда нюхать воздух, чем он будет пахнуть? Как отклеивать окна, если они не были заклеены? Как ждать первой травы, первых листьев, если они никуда и не девались? Отсутствие зимы все сбивает – это против правил, это невозможно.

Мама купила самоучитель иврита. На этом языке говорят ТАМ. В книге было мало слов и много картинок. Слова делились на группы: фрукты, овощи, одежда, кухня… Каждый вечер мы с мамой учили новые слова. Первое слово, конечно, «банан», и я обнаружила, что на иврите оно звучит почти так же, нужно только прибавить «а».

«Мазлег» – вилка, «ципит» – наволочка, сразу запомнились. Любимые слова: «тхелет» – голубой и «афарсэк» – персик. Такое заклинание, как «Сезам, откройся!». Перед сном я просила брата подоткнуть одеяло. Прижимала к себе Таню и шептала в темноту: «тхелет – афарсэк, тхелет – афарсэк…»

В ночь перед отъездом я плакала, я знала, что последний раз сплю в своей кровати. Папа сказал, что в Израиле будет новая, потому что я расту. Я не хотела новую, гладила деревянные доски: «прости, что я расту…» Потом снились бананы, которые росли не на деревьях, а прямо на столах.

Утром комната выглядела пустой. Спортивная стенка, качели, белые стены и толстый матрас на полу. Наша кошка Рэмедиус Прекрасная сидела на форточке, повернувшись к нам спиной… Она знала, что не едет с нами. Таню я хотела взять в самолет. «Она будет сидеть у меня на коленях и хорошо себя вести. Мы будем смотреть из окна…» Но мама боялась, что я потеряю ее. «Мы положим Таню в синий чемодан, там простыни и наволочки – ей будет мягко и уютно, она поспит в дороге». Я согласилась. Я была хорошей мамой.