Читать «Королева Англии кусала меня в нос» онлайн - страница 23

Таким образом брат пересказывает всю трилогию «Властелина колец» и несколько книг «Муми-троллей»…

Моя первая любовь – Снусмумрик. Настоящая страстная любовь – снится ночью, разговариваю с ним днем, рисую ему картинки и пишу корявые записки. Люблю за то, что он любит одиночество, за то, что уходит каждую осень неизвестно куда, за то, что по нему скучаешь, за то, что не знаешь, когда вернется, но это может произойти в любой день, и с начала весны можно начинать ждать… Так оно и вселяется в меня, поселяется – в пупке, между пальцами ног, где грязь от колготок, под ногтями, разноцветными от пластилина, поселяется прочно и надолго: любовь – это ожидание…

Через какое-то время к спортивной стенке присоединяются качели. Висят. Посредине комнаты. На веревках. Деревянного цвета. За окном – зима зимняя, а у меня – солнце и качели. И форточка чуть приоткрыта. Лечу к окну, и возвращаюсь назад, и опять лечу, и так до бесконечности. Пытаюсь пуститься в полет вместе с кошкой, но она не разделяет мой восторг, спрыгивает, фыркает, обиженно облизывается в углу. Ничего ты не понимаешь, Рэма. Это же такая сила, когда сам себя раскачиваешь, и непонятно, откуда появляется это движение… И чем дальше возвращаешься назад, вглубь комнаты, тем дальше тебя уносит вперед, к окну. Иногда кажется, что вот-вот еще – и пробьешь окно, вырвешься туда, в неизвестное… Но в решающий момент твои готовые к полету руки остаются ни с чем, и отлетаешь резким рывком назад, только чтобы опять вернуться к цели! Почти к цели… Как горизонт: всегда – почти, а достичь, нагнать – нельзя. Но это и есть счастье – почти.

А по ночам кровать приподнимается, плавно проскальзывает сквозь окно и летит над ночной Москвой. Не очень высоко – чуть выше огней. А я – сонная, теплая – только щекой ощущаю прохладный воздух, даже не открываю толком глаза, но знаю, что кровать летит, и этот полет неизбежен, от меня ничего не зависит, хорошо, что брат перед сном подоткнул одеяло.

* * *

Меня надо «угуливать», чтоб не бесилась допоздна… Мама и брат закутывают меня, как капусту. Поверх всего остального – шубка – изящная, рыжевато-желтая, ворсистая. Мама потуже затягивает шнурок на капюшоне (такого же цвета, с такими же длинными ворсинками), я делаю вид, что задыхаюсь, что шнурок слишком близок к горлу, но мама упорствует. Я уже собираюсь заплакать, но быстро отвлекаюсь на что-то другое. На лестничную площадку выбегает Катя:

– Я с вами!

Выходим на улицу. Темно. Двор плохо освещен. Снег лежит на земле густым слоем, и под светом фонаря кажется, что в нем мерцают голубые звездочки. Настолько отчетливо, что их можно оттуда выкопать. Наши подошвы оставляют в снегу глубокие следы, и я каждый раз думаю, что мы давим звездочки. Хочется снять ботинки и пощупать снег носком, но кто же разрешит? Над лестницей, ведущей в подвал, висят большие сосульки. Они тоже светятся голубым светом. Я прошу брата поднять меня и отламываю их – мне очень нравится хруст и нравится держать сосульку варежкой, смотреть, как она медленно тает. И пару раз лизнуть…