Читать «Кое-что из написанного» онлайн - страница 89

Павсаний, любознательный Павсаний, тот, кто знает в Греции каждый храм, каждый портик, каждую статую, охотно пускается в подробные рассуждения по любому поводу. Он, так сказать, во все сует нос, собирает сведения по всем мыслимым сусекам, но внимательно следит за тем, чтобы не пикнуть лишнего по поводу Элевсина. Меня удержало видение, признается он в какой-то момент, как раз тогда, когда я чуть было не распустил язык. И еще: «Сон возбранил мне описывать то, что находится на развалинах святилища».

Что же там происходило? Чего не должен был разглашать Павсаний, упрежденный об этом во сне? Достоверно известно, что неподалеку от пещеры, вырытой на склоне горы, располагалась главная часть святилища, место, где обряд посвящения завершался видением. Оно способно было навсегда изменить судьбу каждого посвященного, как при жизни, так и после смерти. От этого здания, телестериона, сохранились только пол и фрагмент боковой стены, примыкающей к горе. На протяжении веков, от эпохи Солона до римлян, телестерион перестраивался и расширялся столько раз, что разглядывая один за другим археологические планы, вы начинаете сравнивать их с развитием организма от самого эмбриона. Под конец, когда здание обрело зрелые очертания, через портик вы попадали в большой зал, опоясанный ступенями вдоль стен. Крышу подпирали десятки колонн. Создавалось впечатление, будто вы оказываетесь в каменном лесу, в глубине которого притаилось небольшое помещение, прямоугольная комната, отгороженная со всех сторон. Попасть в нее можно было через узенькую входную дверцу. Возможно, это помещение и не было обнесено стеной; достаточно было деревянных переборок или полога, чтобы отделить его от основного пространства. Именно в нем находилось средоточие святилища, место видения и прозрения и, со всей очевидностью, самое что ни на есть истинное место, которое только можно себе представить, гнездо и вместе убежище, если хотите, высшего уровня реальности.

Как говорит Аристотель, последнее знание — это вспышка. К нему не ведет ни одна дорога. Это прыжок. Так прыгают в бездну или в смерть. Это происходило в нужный момент, когда к усталости от ходьбы и поста добавлялся хмель от священного пития кикеона, средства причащения богиням. Миртовые венки (мирт — растение, которому подземные боги особенно благоволят), факелы, сосуды со священными дарами, ритуальные формулы — все то, что счастливым образом дошло до нас, выглядит кучкой нелепых осколков, мелких черепков, из которых невозможно вновь составить форму разбитой вазы. Христианские авторы не были посвященными и не знавали видений. Они создавали драматические мистерии, представления на священные сюжеты. Темой этого театра инициации предположительно было похищение Персефоны либо соитие Зевса с Деметрой. Все это недостоверно. На одной из самых вдохновенных страниц «Рождения трагедии» Ницше пишет, что сцена и происходящее на ней действие должны были быть задуманы «в сущности и первоначально как видение». И это видение вызывается хором, «хором преображенных», то есть посвященных. Участники такого хора, пишет Ницше, «стали вневременными, вне всяких сфер общества живущими служителями своего бога».