Читать «Мария Башкирцева. Дневник» онлайн - страница 351
Мария Константиновна Башкирцева
Это должно быть очень просто и должно чувствоваться веяние весны, заставляющее эту женщину мечтать.
Надо, чтобы между ветвями было солнце. Эта вещь в два метра длины и немного более вышиной.
Итак, я принята только с № 3!
Отсюда глубокое и безнадежное уныние; никто не виноват в том, что у меня нет таланта… Да, это ясно показало мне, что, если бы я не надеялась на мое искусство, я тотчас же умерла бы. И если эта надежда изменит, как сегодня… да, тогда останется только смерть без всяких фраз.
У меня уже готов набросок картины.
Я получила письмо от архитектора, он просит позволения прийти к нам сегодня вечером. «Я знаю, – говорит он, между прочим, – как хорошо вы относитесь ко мне и к моему брату. Поэтому-то мне и хочется поболтать с вами обо всем, что мучает меня в настоящую минуту».
Ввиду этих дружеских слов и ввиду серьезной болезни его брата мама и даже Розали строго наказали мне не позволять себе в разговоре с ним никакой шутки: это было бы жестоко и грубо.
Он принес с собой письмо, которое брат его написал своему другу Шарлю Боде (граверу). По моей просьбе он дал мне его прочитать. Восемь страниц, исписанных мелким размашистым почерком, с помарками, как и у моего знаменитого корреспондента. Письмо написано в тоне очаровательной непринужденности. Тут есть и мнения его «maman» об арабах, и описания прогулок, и отчет о впечатлениях, полученных от этой оригинальной страны, и от всего этого веет искренностью и сердечной добротой. Так и чувствуется, что автор письма незаурядный человек. Оно дало мне возможность заглянуть в душу человека, которого я почти не знаю. По своему обыкновению, я начала подшучивать, цитировать оттуда целые фразы, представляя их в смешном виде, а в конце концов заявила, что «этот человек совсем не болен»!
Судите сами о произведенном впечатлении… Со всех сторон посыпались восклицания. Архитектор заявил, что это невыносимо, что это значит смеяться над Богом в присутствии священника. Когда я увидела, что он уходит под дурным впечатлением, я стала его же обвинять в том, что он меня не понял, и в конце концов даже заставила его просить у меня прошения.
Эмиль Бастьен-Лепаж передал мне, что более двадцати человек говорили ему о моем пейзаже на выставке «Союза художниц». Дюэз тоже говорил ему о нем, и он решил, что я, несомненно, имею успех – успех настоящий.
Я в восторге! Как я хорошо сделала, что послала этот пейзаж в Салон!
Мэри Кассат. Марго в голубом. 1902
Сегодня мы идем в Итальянскую оперу. Дают «Лючию де Ламермур», поет Гайяре. Эта божественная музыка никогда не устареет, потому что в ней нет и тени моды. В ней нет ничего тенденциозного, ничего надуманного – в ней чувствуется только любовь, ненависть и страдание. А ведь только эти чувства и вечны! Вы скажете, что это мелодрама? Мне все равно, лишь бы меня заставляли переживать драму, лишь бы я была искренне тронута. А я была глубоко тронута, когда Эдмонд появился на верхних ступенях лестницы. А как захватывает вас момент, когда он разрывает контракт и разражается проклятиями.
