Читать «Мадам Осень» онлайн - страница 54

— Она всегда возвращалась так поздно?

— Нет. Вчера у них был, кажется, корпоратив, точно не знаю, Алена упоминала накануне.

— То есть вы легли около часу, и вам сразу удалось уснуть? И вы не слышали, как она вернулась?

— Я принял снотворное.

— Какое, если не секрет?

Сунгур сообщил название препарата. Поярков кивнул.

— И вы утверждаете, что утром обнаружили входную дверь незапертой, я правильно понял?

— Вы правильно поняли. Я поднялся в семь, принял душ, сварил кофе. Лара уже ушла, я не видел ее.

— То есть входную дверь, уходя, возможно, не заперла ваша дочь?

— Получается так. Возможно, забыла. У нас спокойный район, иногда дети забывают запереть дверь, до сих пор обходилось.

— А ваш сын… Юрий, кажется, живет с вами?

— С нами. Но, как я уже сказал, у него своя жизнь, он иногда не ночует дома.

— В прошлую ночь он тоже не ночевал дома?

— Да, он не ночевал дома. Я его не видел.

— То есть получается, что ночью дома были вы, ваша жена, которая вернулась поздно, и ваша дочь. И больше никого?

— Что вы имеете в виду? — Голос у Сунгура стал неприятно-резким. — Я же сказал!

— Да, да, сказали, верно. Расскажите, что было утром.

— Я поднялся в семь, принял душ… — повторил Сунгур. — Около восьми сварил на кухне кофе. Ждал, что придет Лара, но она уже ушла.

— Когда же она успела? Ее работа начинается… когда?

— Она работает в городской библиотеке, ее работа начинается в девять. Обычно она уходит из дома в половине девятого, но иногда приходится уйти раньше, например, когда нужно подготовить какое-нибудь мероприятие.

— И она ушла, ничего вам не сказав?

— Возможно, я был в душе, а она спешила.

— Что было потом?

— Я приготовил завтрак и пошел будить жену.

— Что вы приготовили, если не секрет?

— Разогрел молоко и насыпал в тарелку овсяные хлопья. И кофе. Алена утром почти ничего не ест. Пошел наверх, постучал…

— Дверь была закрыта?

— Да.

— Но не заперта?

— Двери в нашем доме не запираются.

— Понятно. Продолжайте.

— Я постучал, но мне никто не ответил. Я постучал сильнее, а потом вошел. Сначала я думал, что жена спит, лицо было закрыто простыней. Подошел к кровати, потрогал за плечо… и понял, что она… — Сунгур замолчал, голос ему изменил.

— Вы ничего не трогали в спальне?

Сунгур усмехнулся угрюмо:

— Не трогал, я знаком с процедурой.

Поярков позволил себе тоже улыбнуться.

— Да, конечно. Возможно, какие-то вещи находились не на привычных местах?

Сунгур пожал плечами:

— Не заметил ничего необычного, все как всегда. Да я и не приглядывался.

Поярков подумал, что Сунгур, должно быть, не часто бывал в спальне жены. Лицо у писателя было угрюмым и, как показалось ему, постаревшим. Хотя они не были знакомы лично, книг его он не читал и вблизи писателя никогда не видел. У жены были книги Сунгура, и она даже пыталась подсунуть их мужу, но Поярков не повелся — силовики не читают детективов. Ему и на новости часто не хватало времени, какие детективы! Несерьезный жанр.

Сунгур говорил не все, не то чтобы врал, но явно недоговаривал, ответы его были гладки и уклончивы, и Пояркову казалось, что они оба — персонажи одной из книжек писателя, классический подозреваемый и классический следователь. Следователь сверлит подозреваемого проницательным взглядом… взглядом майора Пронина. Поярков усмехнулся, вспомнив читанные в далеком детстве книжки о приключениях майора Пронина. Подозреваемый отвечает обтекаемо, скупо, без эмоций. Во-во, без эмоций! А что он должен, по-твоему, делать, спросил он себя? Биться в истерике? Заламывать руки? Немолодой, умный, с богатым жизненным опытом… Пишет детективы — значит, знает процедуру и сумеет замести следы в случае чего. Ему было ясно, что супруги жили параллельными жизнями, не пересекаясь, и у Алены Сунгур, несомненно, были друзья-мужчины. Знал он этот контингент, журналистскую братию, которая ради красного словца полезет к черту в глотку, знал и о богемных нравах… Поярков был пуританином в полном смысле слова, всю жизнь прожил с одной женой, которая была его ровесницей — они вместе учились в школе, — не пил, не ходил по ресторанам, по мере возможности не прогибался под начальством и не брал взяток.