Читать «Монады» онлайн - страница 437

Когда же на белом полотне, изредка перебегаемом от ветра косыми складчатыми волнами, появились халтурным образом сляпанные голливудские куклы каких-то огромных, двигающихся рывками монстров, мы услыхали за спиной:

– О, дивы! Дивы! – это было понятно.

Длинно-седобородые старики с раскрытыми беззубыми ртами сухими сучковатыми пальцами через мое плечо, почти корябая его, тыкали в сторону подрагивающего экрана.

Господи, их поразили кукольные чудеса американских халтурщиков! Вся эта голливудская дребедень. А ведь они вживую помнили еще времена, когда славные конники Семена Буденного засыпали колодцы трупами их близких и дальних родственников. Лихие красные бойцы не успевали оттирать свои сабли от незасыхающих кровяных подтеков. Да и зачем, если через день, вернее, через полдня, вернее через полчаса, объявятся такие же новые? До сих пор в сих краях, если провести под носом указательным пальцем, это вовсе не значит утирать предательски проступившую из носа легкую простудную влагу – вовсе нет. Это означает рыжие буденновские усы, коими красный командарм славился во времена описанных героическо-истребительных деяний. И не только здесь.

Подобный жест считается оскорбительным и может привести к печальным последствиям. Случалось быть свидетелем подобного!

– Дивы! Дивы! – это по-узбекски я вполне понимал.

Фильм заканчивался. Старики поднимались, переговариваясь о чемто, чего я уже не мог разобрать, брели в одном направлении. Мы с приятелями провожали их до входа в заполненную чайхану, где они привычно рассаживались по нарам и начинали свои ночные бдения. Да, то была чайхана опиумоедов.

По утрам, покачиваясь в узких тесных коридорах между теплыми, не успевшими остыть за ночь глиняными дувалами, касаясь их легкими ощупывающими движениями, расслабленные посетители чайханы неверно разбредались по своим домам, густо населенным женами, детишками и прочими близкими и дальними родственниками.

Брели, не узнаваемые собаками и вылезшими по первому пригревающему солнышку сухими скорпионами. Насекомые твари напрягались, щурили точечные близорукие глаза и быстро-быстро пошевеливали многочисленными жесткими волосками. Возможно, рядом присутствовали черные устрашающие каракурты и удлиненные тарантулы. Возможно. Но проходившие мимо странным образом не ощущались никаким привычным образом опознания. Твари пережидали и расслаблялись. Долгим рассеянным взглядом провожали они бредущих в глубинах глинобитного лабиринта.

Странники добирались до дому. Стучались. Таки узнаваемые женами, неверно вступали в чуть-чуть приотворяемые двери. Проходили внутрь. Были привычно препровождаемы женщинами до своих плоских лежаков в дальних углах прохладных жилищ. Ну, это известно.

* * *

В душном вагоне, прижатая многочисленными соседями к окну, девочка рассеянно следила пробегающие за окном однообразные пейзажи. Пассажиры с удивлением и несколько подозрительно взглядывали на нее. Изредка заговаривали. Она дружелюбно отвечала.

Иногда за окном возникал одинокий ослик. Он, помахивая ушами, склонялся к редкой жесткой траве. И тут же уносился вдаль. Девочка вспоминала своего любимца и сглатывала слезы. Что с ним? Где он сейчас?