Читать «Монады» онлайн - страница 405

* * *

Почти сразу же после отхода поезда девочка поняла и не могла не понять, в какой мир она попала. Ее и других детей расселили в полупустынных купе по двое. Сестры разместились вместе, а девочке достался в соседи бледный, робкий Толя Свечкин. Бедный, бедный Толя Свечкин! Где ты теперь? Он молчал почти всю дорогу.

Остальные купе были заполнены советскими специалистами – трактористами, экскаваторщиками, электросварщиками, строителями, летчиками, военными, техническими и идеологическими советниками, – отслужившими свой заграничный срок и с немалыми, по тем советским временам, деньгами отправлявшимися восвояси. Товарные отделения были забиты всякого рода экзотическим товаром, нажитым во время краткосрочного пребывания в стране древней культуры и новостроящегося социализма.

Почти сразу же, стоило только поезду покачнуться и тронуться в дальний путь, как все принялись пить яростно и как-то беззаветно. И веселиться на особый манер. Бродили по узким вагонным пространствам в нежно-голубом или таком же нежно-розовом нижнем белье. Сталкиваясь в проходах, шутливо били друг друга по лицу огромными мясистыми кулаками, ударяясь нечувствительными головами о твердые предметы, углы дверей и коек. Весело вскрикивали или тяжело ругались.

Изредка они ломились в купе девочки. Мальчик Толя сжимался и бледнел. Девочка замирала. Снаружи несся нечеловеческий рев. Дверь внезапно распахивалась, и в небольшом проеме возникало нечто огромное, непомерно волосатое, с жуткой разинутой черной пастью. Девочка придвигалась к холодному окну, но оттуда, снаружи, кто-то подобный же прижимался к стеклу, размазывая по нему толстые губы и щеки мясистой морды. Чудище в дверях, мотая косматой головой, впиваясь когтями в слабую обшивку стенок, с трудом пыталось вступить, протиснуться внутрь купе, но что-то невидимое удерживало его. Затем это, видимо, столь же непомерное и жуткое, начинало ломать и выедать его со спины, вгрызаясь в слабую мякоть плоти, обходя сзади позвоночник, легко перемалывая слабые кости ребер и ключиц. Чудище запрокидывалось назад, издавало невероятный, уносящийся куда-то вдаль и в небеса почти жалобный вопль и исчезало. Дверь захлопывалась.

Дикий заоконный обитатель тоже исчезал, но бесшумно и бесследно.

Поезд врывался в тоннель. Все гасло и наполнялось непомерным несвязным грохотанием, лязганьем, какими-то устрашающими, орущими прямо в ухо, невнятными голосами.

Выскакивали из тоннеля.

Девочка прислушивалась – во всем вагоне стояла необычайная тишина, если не принимать во внимание постоянный монотонный стук колес на бесконечных рельсовых стыках. Но эта дорожная рутина была как тишина.

Девочка взглядывала в окно. Вернее, прилипая к нему, пыталась высмотреть в безвозвратно убегающей заоконной канители признаки своей прежней, исчезающей прямо на глазах жизни.

Мальчик Толя сидел, вжавшись в угол и неподвижно глядя прямо перед собой. Девочка не тревожила его.

* * *

Первое, что вспоминалось, был оставленный теперь неведомо на кого ее милый ослик. Хотя, должно заметить, он был оставлен задолго до этого, во время их переезда из просторного коттеджа в квартирный дом. Его, девочка точно не припоминала, вроде бы возвратили старому хозяину. Но вспоминался ослик как только что утраченный. Как основная утрата разрыва с прежним бытием.