Читать «Монады» онлайн - страница 391

В своих каллиграфических занятиях со временем девочка настолько продвинулась, что даже начертывала первую строку из Ли Бо, поэта династии Танг: «Лицо тоньше серпа новорожденного месяца!» – что она понимала? Хотя понимала, понимала. Что тут особенно понимать-то?

Над учительским лбом вспыхивала маленькая красная точечка, вышитая шелком на черной шапочке. Поначалу казалось, что точка лучится как неяркий язычок пламени. Но если приглядеться, то обнаруживалось, что это и был тот тоненький ход внутрь, в который так затягивало девочку. Надо было не поддаваться. Или же, наоборот, собраться, сжаться всем телом и стремительно проскользнуть сквозь неимоверно узенький красный входной канал в черное заманивающее пространство. Учитель опять улыбался, глядя на замершую девочку.

Он снова стукал палочкой по столу. Его желтое лицо как будто отсутствовало рядом с ослепительно черным нарядом и маленькой мерцающей, источающей наружу слабое кровотечение красной точкой.

А вот музыка не случилась ее любимым занятием. Не случилась. К тому же она непосредственным и даже, можно сказать, безобразным образом оказалась связанной с пугающим безумием.

Миловидная моложавая русская учительница Елизавета Сергеевна натурально прямо при девочке, не отходя от рояля, сошла с ума.

Но и до того у нее отмечались весьма странные проявления. Что-то с ней произошло там, в стране большевиков, откуда она исчезла и совсем недавно объявилась у них в Тяньцзине неведомым способом. Никого она не знала, и никто не был свидетелем ее предыдущей жизни.

Как позднее узнала девочка, ее жестоко изнасиловали. Причем насиловали многие и много дней. Каким способом она вырвалась оттуда, было неизвестно. Да и непонятно. Хотя в их эмигрантской жизни было немало подобных примеров таинственных появлений и исчезновений разного рода российских персонажей. Так что и приключившееся с учительницей восприняли как нечто вполне обыденное. Ну, не вполне. Но все-таки приемлемое.

Пугающий приступ прямого безумия случился с ней внезапно. Ее увезли прямо с урока. Со странным застывшим выражением лица она сидела, раздвинув ноги и засунув между ними ладонь, вытворяя непристойные жесты. Может быть, она пыталась защититься? Скорее всего.

Девочку быстро увели. Сестры знали и понимали побольше. В присутствии девочки, когда речь заходила об этом случае, они молчали и загадочно улыбались. Девочка не расспрашивала.

И до того ей не раз доводилось слышать рассказы про жутких большевиков. Они смешивались в ее голове с историями про хунхузов. Эта кличка повелась за ними от «чинг-хунгз» – то же самое насилие, по-китайски. Они сжигали дома бедных добропорядочных поселян и горожан. Отнимали вещи у людей. А если те сопротивлялись, вцепляясь в свою жалкую собственность двумя худющими руками, то злодеи острейшими ножами обрезали вещи прямо с руками бывших владельцев и бестрепетно уносили с собой. Страшно! Но так рассказывали.