Читать «Монады» онлайн - страница 371

На следующее утро за завтраком, поглядывая в сторону девочки и брата, сидящих прямо напротив него, притворно грозный Мухтарыч что-то шептал на ухо склонившейся к нему матери. Мать улыбалась и следом же хмурила брови. Брат мгновенно краснел и, не дожидаясь расспросов, все тут же сам и выкладывал. Девочка держалась до последнего. Мухтарыч довольно попыхивал папироской.

* * *

– А что, и по-китайски говоришь? – спрашивала спутница.

– Да, – отрывалась от окна девочка. Там по-прежнему бежали нескончаемые деревья, глубоко увязая в снегу. Было, по-видимому, необыкновенно холодно.

Тонкая, почти неразличимая дымка отделялась, отслаивалась от белого пространства и прижималась к стеклу. Просачивалась, дотрагивалась до плечей, обнаженной кожи лица и шеи. Девочка вздрагивала от неожиданного холодного прикосновения. Но нельзя было поддаваться, соглашаться. Девочка это знала. Не то некая легкая пленка, словно теплая шкурка, снятая с тебя, отлетит вослед этому тустороннему дыханию. И что? И сколько подобных неприкаянных двойников скитается по свету, приникая к первому встретившемуся, нашептывая ему что-то успокоительное, анастезирующее? С какой целью? Кто знает? Девочка не знала. Да и, признаться, я тоже.

Девочка дотронулась до щеки. Она оказалась на удивление горячей. Впрочем, как и всегда. Лицо девочки постоянно пылало густым здоровым подростковым румянцем, что с недавнего времени стало предметом ее немалого смущения в присутствии взрослых, всякий раз считавших непременным отметить это.

Девочка натянула поглубже белый тончайшей вязки шерстяной платок.

– И как же по-ихнему «спасибо» будет?

– Нинь хао.

– Ишь, ты, – несильно удивилась соседка. Полностью удовлетворившись ответом, прикрыла глаза и, казалось, задремала.

* * *

Да, вот так было по-китайски.

И как-то само собой все это, густо перемешанное, разноязычное уже не вызывало удивления у девочки своим странным переплетением русских и китайских реалий.

Родители девочки, вернее, ее отец вовсе не по своей доброй воле оказался в этих, далеко не родных для любого русского пределах.

Будучи сыном славного сподвижника славного генерала Скобелева, он, вполне естественно, в продолжение вековой семейной традиции, как и все предыдущие наследники по мужской линии, был определен по военному ведомству – в славное же петербуржское кадетское училище. Прилежно учился. Во время длинных летних каникул регулярно навещал родителей в дальнем-дальнем Ташкенте, где его отец после смерти Скобелева наследовал должность генерала-губернатора Туркестана. Должность немалая, надо заметить. И все бы хорошо, да случилась революция. Ну, сами понимаете.

В хмурую и неуютную северную столицу рухнувшей Российской империи хлынул поток серых шинелей, непривычных для ее прямых торжественных улиц и проспектов. Разве только во время торжеств в парадных формах, предводительствуемые славными командирами, они, бывало, маршировали на специально отведенном для того Марсовом поле.

А ныне…

Заполонив весь непривычный к тому город, они перемешивались с черным и несколько более тревожным цветом революционных, анархистских и просто матросов. Во время первой, более-менее нормальной (насколько такое вообще может быть нормальным!) февральской перемены власти все, даже ученики военного училища, несмотря на вялый запрет начальства, группками бегали по митингам и шумным студенческим сборищам. Понятная эйфория и горящие глаза перевозбужденной молодежи.