Читать «Избранное. Том 2. Повести. Рассказы. Очерки» онлайн - страница 273

Иногда я уходил из библиотеки с пустыми руками, отчаявшись что-нибудь выбрать.

Я шел к старому вельботу, который одиноко лежал на берегу, забирался в него и ложился на пропахшее моржовым и китовым жиром днище.

Перед моими глазами было только небо с бегущими по нему облаками. Изредка пролетала быстрая стая уток, кулички с пронзительным криком мгновенно прочерчивали небо. А я лежал и думал: сколько же книг написано людьми? Видимо, есть какая-то конечная цифра. И кто такие эти люди — Пушкин, Лермонтов, Тургенев, Некрасов, Маяковский, Макаренко, Энгельс и Горький-Чымйыльын?

Логически рассуждая, они, в общем-то, наверное, тоже люди. Но люди, наделенные удивительным даром и волшебной способностью рассказывать на бумаге о том, что было. Это, конечно, волшебники, чудодеи, похожие на шаманов. Обыкновенному человеку не соткать такой словесной картины, как Тургеневу, не создать поэмы «Руслан и Людмила», как Пушкину.

Но чудо еще не в том, что герои книг живут далекой жизнью, с ними случаются такие приключения, которые ни за что не могут произойти с живущим на Чукотке, а чудо в том, что мысли, чувства — все то, что составляет сущность человеческую, находятся в удивительной гармонии с тем, что чувствуется, что думается мне, очень далекому человеку.

Я вставал и снова пробирался в школу, где шел летний ремонт: парты стояли на улице, и Рыпэль вместе с Тэгрынкеу чинили их, красили. В классах было грязно и неуютно — перекладывали печи, перестилали полы, белили потолки. Летние учителя совсем не походили на наших строгих зимних наставников. Одетые в какую-то испачканную рвань, они мало отличались от того же Рыпэля или Тэгрынкеу.

Я попросил учительницу, которая заведовала нашей библиотекой, открыть шкаф с книгами.

После долгих колебаний, когда учительница начала проявлять признаки нетерпения и беспокойства, я показал на книгу с названием «Анти-Дюринг».

— Вот эту, — произнес я как можно безразличнее.

И вдруг учительница звонко и громко расхохоталась.

Ее смех раскатился по пустым классам и выплеснулся на улицу. Кто-то поспешно протопал по длинному коридору, заглянул в библиотеку.

— Григорий Максимович, — обратилась к нему учительница, — Рытхеу хочет читать Энгельса!

И она опять затряслась от смеха.

Я ничего не мог понять. Что смешного она нашла в том, что я хочу читать именно эту книгу? Или она такая смешная? Может быть, она тоже не годится для моего «переходного возраста», как выразилась учительница английского языка, отбирая у меня томик рассказов Мопассана.

Григорий Максимович взял у меня книгу Энгельса, полистал ее и вернул библиотекарше.

— Тебе еще рано читать эту книгу, — сказал он мне.

— Как Мопассана? — спросил я.

Григорий Максимович улыбнулся и стал объяснять, почему мне еще рано читать «Анти-Дюринг».

Но я плохо его слушал, с горечью думая о том, что худо, когда у тебя нет свободного выбора, когда кто-то другой, а не ты сам, определяет, что тебе читать.

Понурив голову, я уже собрался уходить из библиотеки, но Григорий Максимович остановил меня и спросил:

— А почему тебе не почитать Горького?