Читать «Финская война. Бастионы Лапландии» онлайн - страница 47

В Брянске, на железнодорожной платформе, прицепился было один молоденький лейтенантик из патруля: мол, почему форма одежды не соответствует воинскому званию. Но я, будучи занят своими мыслями, посмотрел на него как на провинившегося ребёнка и коротко ответил, что разжаловали меня ещё на Халхин-Голе, а обмундирование новое ни в Польше, ни в Финляндии не выдали. Козырнул и пошёл дальше, оставив всех троих патрульных стоять с раскрытыми ртами, отдающими честь, даже когда я уже отошёл от них на приличное расстояние.

Поздним февральским вечером мы со Стефаном сидели за столом, когда все домашние уже улеглись и, затеплив свечечку, долго прислушивались к заунывному вою метели. В печи ласково потрескивали берёзовые поленья, и не было на свете места милее, родней и уютнее, чем это.

— Знатным воином ты стал, Миша. Слава Богу, уберёг тебя Господь и от пули, и от плена, а доблесть, она не в чинах и званиях, — произнёс Стефан и, перекрестившись на образ Будённого, висевший в том углу, где когда-то были иконы, выпил залпом полстакана чистого как слеза самогона.

— Страшно было на войне-то? — спросил он, густо выдохнув и закусывая квашеной капустой с салом.

— Не за себя, брат. За ребят своих, когда посылал их на опасные задания или в атаку на финские дзоты. У солдата ведь, что у нашего, что у финского, сам знаешь, выбора особо нет. Вот так, убьёт кого-нибудь, а я потом мучаюсь: чему я не успел или не смог его научить, чтобы он уберёгся. А у них у каждого матери есть, отцы, братья-сёстры… Это ж горе для них какое…

— Хороший ты командир, Мишка, правильный. Такие до высоких чинов обычно не дослуживаются, если, конечно, не приметит их какой толковый военачальник. Зато солдаты у такого чувствуют себя как у Христа за пазухой, и в огонь и в воду за таким пойдут. Уж я-то знаю…

— Да приметил один… — попытался я вставить.

— Знаю ужо. Скажи мне лучше… что, встретили вас хлебом-солью финские рабочие? Что вздыхаешь тяжко? Вот и нам так же гутарили летом 1920-го комиссары Тухачевского: мол, польские рабочие поднимут восстание и, скинув буржуазное правительство Пилсудского, встретят нас с распростёртыми объятьями. Если бы не Первая конная… — Стефан кивнул в сторону портрета на стене, — …так бы и сгинул я тогда в польском лагере, который охраняли бывшие польские рабочие и крестьяне. А уж офицерьё у них до чего ж лютое. Хуже чем к свиньям к нам относились. Наши белогвардейцы по сравнению с ними ангелы небесные.

— Знамо, русские всё ж. Хотя и враги, — ответил я заплетающимся от усталости и выпитого спиртного языком.