Читать «Блокада в моей судьбе» онлайн - страница 146

На рынке были и продовольственные товары. В Серпухове исторически сложилось предместье, так называемое Заборье. Люди, проживавшие там, обитали в собственных домах, держали огороды, имели скот. Заборье пережило войну и, судя по всему, неплохо себя чувствовало и после войны. Говорю это без тени какой-то зависти к этим людям, напротив, вижу в них проявление особой жизненной силы. «Заборцы» в большинстве своем работали в городе на производстве и при этом крепко держались за землю. Их отличало отменное здоровье и жизнерадостность.

Еще до революции в Серпухове было развито производство хлопчатобумажных тканей. В городе работали ткацкие, прядильные, отделочные фабрики. Для проживания работников владельцы фабрик строили так называемые спальни. Это были очень большие кирпичные здания. В одной комнате селили по нескольку семей, иногда до 18–20 человек. Обитатели спален славились неумеренным пьянством, там господствовал криминал. За годы советской власти в городе было построено немало современных предприятий, громадные усилия были приложены для развития культуры и образования. Однако районы спален еще во многом сохранили свою специфику, накладывали особый отпечаток на жизнь города. В то время довольно было сказать о человеке, что он «из спален», и это для всех было характеристикой, причем, как можно было догадаться, далеко не положительной. Говорю об этом довольно подробно, поскольку в районе рядом с этими спальнями мне предстояло прожить немало лет.

Однако, при всех бедах и трудностях, в городе напряженно работали заводы и фабрики. Действовали школы, техникумы, больницы. Совершенно не было беспризорничества. Все надеялись, что жизненные трудности будут быстро преодолены. Вот такое непростое было время.

Между тем наш отец получил неплохую работу. По рекомендации горкома партии его избрали руководителем партийной организации Второй ситценабивной фабрики. На этой фабрике работало около трех тысяч человек, в основном женщины. Вскоре мы получили жилье во вполне приличном доме, в котором проживал инженерно-технический состав фабрики. Квартира, правда, была коммунальной, и нашей семье из восьми человек предоставили лишь две комнаты, а в третьей комнате проживала еще одна семья. Но тогда на эти мелочи не обращали внимания. Комнаты были просторные, с балконом, прекрасным видом на реку Нара. Были даже ванная, туалет, кухня. Соседи были интеллигентные люди. От этих перемен у нас поднялось настроение.

Начали осваиваться в послевоенной жизни. Кроватей не было, спали на полу. Но, по крайней мере, не мерзли – в доме было паровое отопление. Первого сентября все, кому положено, пошли в школу. Я уже потихоньку добрался до шестого класса. Возможно потому, что к этому времени я много читал, учеба давалась мне легко. Меня приняли в комсомол. Жизнь отравляло только постоянное недоедание. Опять очень быстро мы все похудели. Зарплата у отца была маленькая, жить на нее таким кагалом, как наша семья, было, видимо, невозможно.

Спасала нас, как всегда, мама. Она стала продавать те немногие вещи, которые нам удалось привезти из Германии. Среди этих вещей был отрез искусственного шелка. Из этого шелка она начала шить всевозможные рубашки, блузки и тому подобные вещи. С этим добром отправлялась на рынок и целыми днями, часто в холод и непогоду, простаивала там, чтобы выручить хоть немного денег. В удачные дни, продав свои изделия, мама покупала нам что-то из продуктов. Иногда время и труд пропадали напрасно и она, совершенно расстроенная, приходила домой, ничего не продав. В любом случае, ее шитье тогда было для семьи серьезным подспорьем.