Читать «Любовь и небо» онлайн - страница 56

Выхожу над землёй из штопора, присматриваю подходящую площадку для посадки, нашёл и уже пошёл на снижение, когда повернулся влево и обомлел: рядом, крыло в крыло, летит «мессер». Немец весело этак улыбается, из-под шлемофона рыжие патлы торчат, а он пальцы показывает – один, два, три, и смотрит вопросительно. Штучки эти мне ещё по Испании были знакомы. Запрашивал жестами, гад, с какой атаки меня сбить.

Рванулся я на него, погибать, думаю, так с музыкой. Но фашист стреляной птицей оказался. Мгновенно отскочил. И то хорошо.

Сажусь на пшеничное поле за околицей какой-то деревушки и ещё остановиться не успел, как почувствовал резкую боль в ноге. Атаковал, таки, подлец, на посадке.

Машина горит, а я от страшной боли не могу из кабины выбраться. Во рту сухо, как в Сахаре, по вискам бьёт, словно молотом, а фриц опять выполняет манёвр для атаки. Решил до конца добить, сволочь.

Прижался я к бронеспинке, будто врос в неё, и сейчас же позади застучали осколки. И я заплакал в яростном бессилье, никогда не думал, что приму смерть от какого-то рыжего…

Луговой надолго замолчал. Я тоже помалкивал, не смея нарушить его воспоминаний.

– Что случилось дальше, помню смутно. Но узнал, что вытащила меня из горящей машины местная жительница Ганка Бруневич. Вот так вот, дружище, – закончил свой рассказ начштаба, поднимаясь с травы, и снова сунул в рот папиросу.

– Пожалуй, и работать пора, – сказал он, отряхивая травинки с примятых брюк.

Я молча согласился и вслух подумал:

– Об этом непременно должны знать все. Вы никогда не пробовали писать?

– Куда мне, – засмеялся Луговой. – Нет у меня к этому склонностей. Хочешь, попробуй. Я тебе и конец подскажу. Того, рыжего фашиста, я под Берлином, над Зееловыми высотами достал. Навсегда запомнил его рожу. По ночам даже снилась.

Он прислушался к шуму моторов, в глазах промелькнула явная грустинка, и я понял: тоскует начальник штаба по небу, рвётся его большое сердце в воздух.

… Для занятого любимым делом человека время летит незаметно. И оглянуться не успеешь, как очередная неделя канула в вечность. И это хорошо, если ты молод.

В первой декаде августа интенсивность полётов к общей радости заметно возросла. Изначально заложенная программа не выполнялась, и причины здесь были разные. Одну из них начальство отыскало в непродуманном планировании полётов, другую – в нечётком выполнении плановой таблицы. Да и бензин подвозили нерегулярно.

Как бы там ни было, но на старте появился инспектор и постоянно держал под контролем руководство полётами.

Нас поднимали задолго до восхода солнца, а с первыми лучами самолёты уже парили в прохладном воздухе. Лётная программа стремительно близилась к концу.

В тот памятный день я не летал и стоял в оцеплении. Моя задача заключалась в том, чтобы перекрыть доступ посторонних лиц на посадочную полосу. Занятие, скажем прямо, глупое и рассчитанное на дураков. Только дебил не поймёт, что взлётную траекторию во время работы аэродрома пересекать опасно.