Читать «Любовь и небо» онлайн - страница 176

Между тем лётная подготовка шла своим чередом. Мы отработали полёты строем и приступили к стрельбам по воздушной мишени. Неутомимый трудяга фронтовой бомбардировщик «Ил –28», который пока не подозревал, что служить ему в авиации остались считанные дни, таскал за собой на длинном тросе конус, который мы старались сбить, гоняясь за ним с гироскопическим прицелом. В то, что это возможно, никто из нас, сосунков, не верил, до тех пор, пока наш комэска Прошкин, взбрыкнув от возмущения, взлетел и отстрелил его напрочь.`

– Соображать надо, ибитть, – сказал майор на предварительной подготовке, и, как всегда, поддёрнул пальцами приспущенную мотню.

А в это время вдали от нас, на самых верхних эшелонах власти происходили события, потрясшие мировые основы и принципы ведения войны, и изменившие судьбы десятков и сотен тысяч людей. В Вооружённые Силы страны респектабельной дамой вошла ракетная техника. Та самая, которая могла доставить ядерный заряд в любую точку земли за сумасшедше короткое время.

С лёгкой руки Никиты Сергеевича пошла под пресс ставшая ненужной фронтовая авиация. С какой стати держать старые вещи про запас, если приобретены новые. Только себе и стране в убыток.

С точки зрения логики – решение верное. Но вот американцы – дурачьё – до сих пор хранят в штате Невада законсервированными самолёты времён Второй мировой войны. Да полно те, какое нам было дело до потенциального врага, если пошёл слушок о сокращении численности войск и боевой техники. Нас пока Бог миловал, но мы точно знали, что и в ВВС, и в ПВО лётные полки расформировывались, а личный состав беспощадно увольнялся в народное хозяйство.

Не знаю, как другие, но я с беспокойством думал о том, что ни на что не гожусь, кроме как управлять истребителем, да и то с большой натяжкой. Возможное увольнение воспринималось мной как трагедия с летальным исходом. В самом деле, если уволят, как я смогу достойно содержать семью? Да и не в этом даже дело. Я люблю летать, люблю небо, люблю людей к нему приближённых. Для меня нет приятнее запаха, чем запах отработанных газов, исходящих из чрева турбины. Я уже стал частицей, молекулой, электроном в теле авиации, и никакие силы не могли оторвать меня от неё, предварительно не уничтожив.

Было и ещё одно важное обстоятельство, заставляющее крепко призадуматься о своей судьбе. Всё началось с того, что через месяц нам выделили прекрасную двадцатиметровую комнату в коммунальной квартире. Две другие занимала семья майора Фридмана, еврея по национальности и снабженца по призванию. Жена его, женщина миловидная, но неряшливая, с первых минут общения свалила меня наповал. На вопрос, есть ли у неё тряпка с ведром для помывки полов, она, с чисто одесским прононсом вежливо ответила:

– У нас всё есть, но мы никому ничего не даём…

Через три дня мы обставили свои хоромы необходимым набором мебели, отпраздновали новоселье и улеглись на новенькую, с панцирной сеткой, кровать. Присмотрели её давненько, полагая, что спальное ложе – важнейшая деталь, укрепляющая взаимоотношения полов.