Читать «Царевич Димитрий» онлайн - страница 268

Из толпы донеслось: «Бей их! Чего болтать! Скорее!» Один из стражей ударил какого-то дворянина саблей, другие тоже хотели сражаться, но когда из них убили ещё двоих, то отступили, оставив вход в царские покои незащищённым.

А набат в городе всё ревел, и скоро сполошный шум был услышан и в кремлёвских домах, на дворцовых улочках замелькали разбуженные люди, раздались возгласы о пожаре, о городском мятеже, а кто-то прокричал через площадку: «Митрий! На звонницу! Подымай ребят! Живо!» «У кого ключи?» – отозвался тот «У Кривого! Лупи в большой!» Нападавшим надо было спешить: они понимали, что если ударят в большой колокол на Иване Великом, то вся Москва сейчас же хлынет в Кремль и тогда ничего не удастся.

Первым вбежал во дворец Дмитрий Шуйский и, неожиданно встретив на лестнице самого царя в ночном кафтане и туфлях, растерялся, а на вопрос его, почему звонят, ответил: «Пожар случился!» – и убежал обратно к своим. Повернулся назад и царь, побежал наверх, к Басманову и, завидев его в коридоре, крикнул:

– Что случилось?

– Беда, беда, государь! – вертелся тот. – Сам виноват – доверял боярам! С оружием пришли! Спасайся!

– О Боже! Где меч мой?

– У мечника твой меч… А ты отпустил его навовсе! О, сколь ошибок ты натворил!.. Скорее!

Они быстро побежали до покоев Басманова и, вооружившись там саблями, выскочили вон, но в коридоре уже были люди, и первый из них, гаркнув: «Здесь расстрига!» – бросился на царя. Ударом сабли Димитрий уложил его на месте, другие отступили. С лестницы слышались голоса – надо было немедленно скрываться.

– Бежим в зелёну горницу, – быстро сказал Басманов, – оттоле на задний двор выйдем, через сени, – там свободно!

Но когда вышли в эти сени, то лестница, ведущая вниз, оказалась уже занятой – десяток дворян с гамом поднимались по ней, держа оружие наготове. Царь и его боярин ударили первых восходивших и свалили их; полетевши вниз, они смешали поднимающихся, а сверху, пользуясь минутой, наступали и, ещё раз ударив по следующим двоим, двинулись было вниз – там в замешательстве отступали. Но вдруг снизу раздался выстрел, и Пётр Фёдорыч, схватившись за грудь, упал с тяжким стоном на ступеньки.

Словно громом ударило царя – так жалко стало боярина!.. Несмотря на опасность, Димитрий хотел поднять его, но тот пробормотал: «Беги, беги! Прощай! Оставь меня!» – и закрыл глаза. Больно кольнула царя в сердце эта гибель: Петруша оказался единственным другом из бояр и притом верным ему до конца, а он так мало ценил его!

Но раздумывать было некогда. Видя, что теперь уже не пробиться, царь быстро повернулся и, пока убирали раненых с неширокой лесенки, успел пробежать обратно через сени, выскочить в какую-то дверь и, очутившись в незнакомом проходе, сообразить, что делать дальше. В большое окно он увидел кухонный двор с курами и свиньями, окружённый со всех сторон забором, – он был почти безлюден: сюда ещё не догадались вломиться. У самого же дворца стояли леса – делали пристройку, – и по ним можно было добраться до забора, чтобы затем спрыгнуть через него на ту сторону, а там он видел простых людей – кремлёвских плотников, конюхов, печников, в верности которых никогда не сомневался. Скорее к ним! Работая изо всех сил руками и саблей, он довольно скоро сломал оконную раму и, вылезши на строительные подмостки, понёсся по ним чуть не бегом к угловому выступу дворца, чтобы там спуститься на забор. Но тут счастье ему изменило: в запальчивой смелости он не сообразил, что по этим мосткам нельзя было бегать – по ним лишь ходили, да и то с большой осторожностью. Какая-то доска вдруг прогнулась под его ногою, и следующим шагом он, не попав на нужную половицу, оступился, потерял равновесие и грохнулся с высоты второго этажа на двор, в двух шагах от забора… Не ощутив в первый момент никакого ушиба, он хотел в ту же минуту вскочить, но лишь только шевельнул правой ногою как почувствовал в ней нестерпимую боль и убедился, что она не действует и что кость её переломлена… Сразу пропала вся энергия, бодрость духа, вера в себя!.. Всё кончено!.. Он истово перекрестился и, положив голову на что-то твёрдое, закрыл глаза…