Читать «Я не боюсь летать» онлайн - страница 200

– Почему же такая красивая девушка – и не замужем?

Я улыбнулась. Айседора Сфинкс. Может быть, мне следует произнести маленькую речь о браке и угнетении женщин? Напроситься на сочувствие, сказав, что меня бросил любовник? А самое главное, отважно сообщить, что мой муж захлебнулся в профессиональном жаргоне в Вене? И намекнуть на некоторые лесбийские тайны за пределами этой компании?

– Не знаю, – ответила я. Улыбка у меня была такая натянутая, что все лицо грозило треснуть.

«Быстро меняй тему, – подумала я, – иначе ты им все выболтаешь».

Если и есть что-то такое, в чем я полная неумеха, так это в хранении собственных тайн.

– А вы куда направляетесь? – весело спросила я.

Они ехали в Лондон на каникулы. Муж говорил, а жена кормила младенца. Муж изрекал политические декларации, а жена помалкивала.

«Почему же такая красивая девушка – и не одинокая?» – подумала я.

Да заткнись ты, Айседора. Не суйся… Колеса поезда, казалось, повторяли: за-ткнись… за-ткнись… зат-кнись…

Муж оказался профессором химии. Он преподавал в Тулузе по программе Фулбрайта. Ему очень нравилась французская система.

– Дисциплина, – сказал он. Нам бы в Америке побольше ее, согласна ли я?

– Не совсем, – ответила я.

У него на лице появилось раздраженное выражение. Вообще-то, сообщила я ему, я и сама преподаю в колледже.

– Правда?

Это придавало мне новый статус. Возможно, я являю собой любопытный экземпляр одинокой женщины, но, по крайней мере, я не была посудомойкой, как его жена.

– Вы не согласны с тем, что наша американская система образования неправильно толкует значение слова «демократия»? – спросил он, исполнившись напыщенности и желчи.

– Нет, – ответила я, – я не согласна.

Ах, Айседора, ты становишься дерзкой. Когда ты в последний раз говорила: «Я не согласна…» – да еще с таким спокойствием?

«Я сама себе начинаю нравиться», – подумала я.

– Мы так толком еще и не знаем, как реализовать демократию в школе, – сказал я, – но это еще не достаточное основание для того, чтобы вернуться к элитарной системе, как вот здесь… – Я махнула в сторону погруженного в темноту пространства за окном. – В конечном счете Америка – первое общество в мире, перед которым стоят такие проблемы при гетерогенном населении. Мы ведь не Франция, или Швеция, или Япония…

– Но неужели вы и в самом деле считаете, что ответом является повышенная терпимость?

Ах, так, значит, терпимость – ключевое пуританское словечко.

– Пожалуй, настоящей терпимости у нас практически нет, – сказала я. – У нас под терпимость маскируется всеобщая бюрократизованность. А настоящая терпимость, конструктивная терпимость – совсем другая история. – Спасибо, Д. Г. Лоуренс Уинг.

Вид у него стал озадаченный. Что я имела в виду? Жена баюкала ребенка и помалкивала. Между ними, похоже, существовал некий молчаливый договор: она должна держать язык за зубами, интеллектуальная сфера – по его части. Легко быть интеллектуалом с немой женой.

Что я имела в виду? Я имела в виду, конечно же, себя. Я имела в виду, что истинная терпимость способствует независимости. Я имела в виду, что исполнена решимости взять свою судьбу в собственные руки. Я имела в виду, что собираюсь больше не быть школьницей. Но я этого не сказала. Вместо этого я продолжала болтать о демократии и образовании, сыпать общими фразами.