Читать «Я не боюсь летать» онлайн - страница 157

Такая угнетающая обстановка царила в доме еще одну неделю. Один раз мы съездили на пляж. Берег там скалистый, и Пьер впал в лирическое настроение – в поэтических тонах распространялся о синем Средиземном море; меня в конечном счете чуть не вырвало. Он постоянно читал нам лекции о прекрасной жизни в Бейруте и о том, как ему удалось уйти от «американской коммерциализации».

На берегу он представил нас одному из своих приятелей, сказав, что мы – «его четыре жены», и мне стало так противно, что я была готова прямо отсюда отправиться домой. Но где мой дом? С семьей? С Пией? С Чарли? С Брайаном? В одиночестве?

Наша семейная летаргия, казалось, не имеет никакой цели, но вообще-то в ней имелась некоторая содержательная составляющая. Мы поднимались в час, слушали вопли детей, играли с ними, съедали плотный бранч из тропических фруктов, йогурта, яиц, сыров и арабского кофе, читали парижскую «Геральд трибьюн», вернее ту полосу, что не вырезал цензор. Любое упоминание Израиля или евреев запрещалось, как и фильмы с участием этих двух именитых израильтян – Сэмми Дэвиса-младшего и Элизабет Тейлор. Потом начинали обсуждать планы на сегодня. В этом мы были не менее едины, чем арабы, собирающиеся сокрушить Израиль. В любой ситуации можно не сомневаться, у всех разные предпочтения. Хлоя предлагала пляж, Пьер – Библос, Лала – Баальбек, старшие мальчики – археологический музей, детишки поменьше – парк аттракционов, а Ранди накладывала вето на все предложения. Когда страсти разгорались в полную силу, идти куда-либо становилось поздно, а потому мы либо ужинали, либо смотрели по телевизору «Бонанзу» с арабскими и французскими субтитрами, закрывавшими почти весь экран, или отправлялись в какой-нибудь грязный кинотеатрик на рю-Гамра.

Случалось, наши дебаты прерывались появлением матери и тетушек Пьера – трех древних старушек в черном с гигантскими грудями и пушистыми усами, которых невозможно было отличить друг от дружки – так они были похожи. Из них вполне могла бы получиться отличная вокальная группа, только они знали одну-единственную песню: «Как вам нравится Ливан? Ливан лучше, чем Нью-Йорк?» Они исполняли эту песню снова и снова, чтобы наверняка запомнились слова. Нет, они были очень милые старушки, вот только говорить с ними ох как непросто. Стоило им прийти, появлялась горничная Луиза с кофе, Пьер неожиданно вспоминал о деловой встрече, а Ранди, ссылаясь на деликатное состояние, отправлялась в спальню прикорнуть. Лала, Хлоя и я оставались мучиться в этой компании, пытаясь внести разнообразие в бесконечный рефрен: «Да: Ливан лучше Нью-Йорка».

Не знаю, в чем тут дело – в жаре, во влажности, в окружении, эффекте присутствия «на вражеской территории» или тоске по Чарли, но у меня пропала всякая воля вставать и что-то делать. Сложилось ощущение, что меня переместили в страну лотофагов и я умру в Бейруте от обычного безделья. Один день переходил в другой, погода стояла угнетающая, и, казалось, не было никакого смысла бороться с желанием сидеть, ничего не делая, препираться с сестрами, думать о поселившемся во мне триппере и смотреть телевизор. В конечном счете понадобился кризис, чтобы заставить нас действовать.