Читать «Жизнь Штефана Великого» онлайн - страница 33

Горестью, упорством и гневом полнились сердца при мысли о турецкой угрозе; нрав молдаван еще более тому содействовал. О мщении ужасном и битвах мечтали они. А посему ожидали со дня на день своего Мессию-искупителя.

А в это время венценосцы и рыцари других христианских государств скорее помышляли о мирских утехах и грехах. Сразу же по смерти Яноша Корвина сын его Владислав пошел ратью на графа Цилли, противника Гуниадов и, обойдя его лукавством, предал казни. Он же напал на сербского деспота, хоть тот за собой вины не знал. И много натворил бесчинств, противных богу и законам. К исходу зимы повелел венгерский король привести Владислава в Буду; и, предав суду, казнил его.

Оставался младший сын Яноша Гуниада Матвей, опекаемый по малолетству дядей, знатным вельможей Михаилом Силади. Часть магнатов примкнула к ним, желая возвести Матвея на венгерский престол. Была еще и третья партия, ратовавшая за немецкого кесаря Фредерика.

Молдавия была под рукой Казимира-короля; по обычаю времени Петру Арон-Воевода клялся ему в вассальной верности. То был союз короля с ленником-князем. Сюзерен пользовался правом auxilium et consilium, вассал же довольствовался поддержкой господина, весьма ценной по тому шаткому времени. Оскудение Молдавии в последние два десятилетия превратило ее князей в захудалых просителей, то и дело спасавшихся бегством в Польскую землю. Казимир был недостаточно властен, чтобы водворить в Молдавии порядок, как того требовали торговые интересы республики; молдаване же — народ слишком бойкий и неспокойный, чтобы внимать одним словам; а посему не очень почитали они польского короля. Разумные люди радовались бы монаршьему покровительству — им же была любезней независимость да свой молдавский князь. И еще того чудней, они считали, что католик, хоть он и христианин — все равно остается католиком; а веры христианской лучше и праведней молдавской на свете не сыскать. Пускай православные жители Червонной Руси, подались под руку польского круля — молдаване за веру отцов стояли крепко. Оттого и пошла про них худая слава средь соседних народов. Нелепей всего было то, что сии молдаване, готовые лечь костьми за веру христову, слушали с ухмылкой монашьи да поповские укоры в маловерии, чревобесии в посты, в небрежении к божьим храмам. И слово-то какое богохульное придумали: рати, мол, — воевода, бабьему войску — поп!

II

В то лето 1457-е на святой зацвели сады и кодры надели зеленое убранство. К этому времени хуторяне чинят сараи, правят заборы, обновляют запруды, приводят в исправность мельницы, выхаживают ягнят, пересчитывают и отбирают овец; готовят плуги и бороны. Весна сгоняет дымную мглу, затянувшую долины, дабы просветлели дали и всевышний обозрел свою землю. По всей стране от гор и до Лимана жители, все до единого радостно и усердно откликаются на зов весеннего солнышка. Так повелось от древних поколений.

В такую-то пору, когда молдаване съезжаются домой на праздники из самых отдаленных мест, разнесся слух, что Штефан-Воевода, сын Богдана-Воеводы Мушата, перешел у Аджуда рубеж с валашской ратью.