Читать «Ярцагумбу» онлайн - страница 135

– Не мог, – согласился другой.

– Почему не женился? Почему другому жениться позволил?

– Причин много. И не хотела она за русского. Ни за меня, ни за кого-то другого.

– Вот странно. Она же русская наполовину, по отцу! – опять недоумевал младший.

– И что? – усмехался старший.

– Ну подожди так, кем же она себя ощущает? Русской? Немкой? Кашубкой?

– Полькой. Как же иначе? – Борис усмехнулся. – А представь себе, все ее детство ей кашубская бабушка рассказывала, что во время войны немцы тут не зверствовали. Добрыми были. Они же дома себя чувствовали, привычно соседствовали с поляками в вольном городе Данциге. Это сейчас здесь Германию ненавидят, всё свою самостийность и незгинелость сами себе доказывают. Право на город, на историю. Тогда по-другому было. А русские освободители пришли, город немецким воспринимали, с ненавистью к людям относились, как к фашистам. Бывали и жестокости, и бесчинства. К тому же именно русские Гданьск в ноль разбомбили, прежде чем город у немцев отбить. Здесь же сплошные руины были. Вся эта средневековая и маньеристская красота – восстановление. Это наш Кёниг 25 лет только дорушивали до основанья, а затем ничего путного не построили. Что после бомбежек уцелело, из ненависти к немецко-фашистскому прошлому в мирное время взрывали и по кирпичику, по булыжничку растаскивали. И сейчас остатки по области гибнут, «руинируются». Здесь иначе. Здесь свой город любят, ничего не скажешь.

– Жуть какая-то, – смотрел в сторону Дан. Борис не поймал его взгляда, не понял неопределенной интонации.

– Жуть? Ты о чем?

– Об Элзе, – выдохнул парень.

– Жуть у Элзы в душе. – Борис сделал большой глоток. Глядя на дно стакана внятно произнес: – Дед ее нацистом был. Офицер СС в высоком чине, ни много ни мало. В самом конце войны ранен во время бомбежки, в госпитале умер. Вот такие подробности.

Дан долго молчал. Сцены из прошедших месяцев врывались в сознание пятнами, вертелись, неразгаданные, сменялись другими, жуткими, чувственными. Невнятное объяснение происходившему брезжило, но, не проявившись, рассыпалось. Больше всего Дану хотелось спросить Бориса, постоянно ли Элза играет в игры, подобные той, в какую втянула его. Но тут же становилось ясно, что вопрос глуп и не в постоянстве дело. Ответы роились и складывались в единый ее облик, вмещающий в себя разнообразие ее ипостасей, притягательность и великую ее печаль. Безысходность.

Наконец Дан вернулся:

– Ты ее всерьез любишь? И на что ты рассчитываешь?.. Прости.

Борис, будто не слыша вопроса, почти сразу произнес с заботливой интонацией старшего, дающего младшему добрый совет:

– Данила, ты знаешь что, прямо сейчас шуруй на автобусную станцию и – домой, в Кёниг, к маме. Приключение окончено. Смирись.

Дан вернулся к костелу Пресвятой Девы Марии. Крошечным зернышком вкатил его ветер в тело громады. Не надавили внутренние контрфорсы, не принизили, не размельчили человека высота и бездонность средневекового чуда. Но освободили его те пространства от стыда и боли, поразив своим постоянным величием, строгостью и покоем.